Рыжик на обочине

В гостиной он застал женщин, распростертых в утомленных позах. Несколько малышей строили на коврике перед ними гоночную трассу. Одна невестка уснула в шезлонге, но дитя у нее на коленях бодрствовало и жевало резиновый бублик, сжимая его обеими руками. Майка попытался сделать малышке козу, но малышка глянула на него сурово и продолжала жевать.

— Садись, — позвала его Ада. — Подвинься, Лиз, дай ему сесть.

— Не, я пойду, — сказал Майка.

— Куда спешить? Еще рано. Какие у тебя срочные дела дома?

— О! — протянула Лиз, и, словно по сигналу, все женщины выпрямились и насторожились. — И правда, куда тебе спешить? Некуда! Пустой дом. Как ужасно, что Кэсс порвала с тобой!

— Знаешь, так бывает, — сказал Майка. Вмешалась Сьюз:

— Ты ведь можешь ее убедить? Попросить подумать хорошенько? Найди что сказать ей, чтобы она вернулась!

— Да-да, я подумаю, — уклончиво сказал Майка. — Что ж, Ада, спасибо. Великолепный ужин. Передай Лили, что я рад был познакомиться. И, Лиз, пусть Кеджер позвонит мне, когда соберется смотреть компьютеры.

Говоря это, он уже пробирался в коридор, стараясь не наступить на детали гоночной трассы и на самих строителей.

— Может, мне стоит позвонить Кэсс? — крикнула ему вслед Сьюз.

А Норма добавила:

— Ты же не хочешь превратиться в замшелого старого холостяка!

Он вышел на крыльцо, в морозный, пропахший дымом сумрак, где слышались лишь отдаленные звуки. Распрямив плечи, Майка сделал долгий, глубокий вдох.

Ему вполне по душе были его родичи, но порой от них можно было рехнуться.

По дороге домой он услышал звяканье входящей эсэмэски. Проверять телефон за рулем, разумеется, не стал. Проехал еще несколько кварталов на восток, свернул налево… и стал притормаживать, пока почти не остановился.

Это не мог быть никто из родных, точно. И не клиент, в такой час. Майка съехал на обочину и наконец остановился. До той минуты он так и не вынул телефон из кармана («Молодец!» — похвалил его бог транспорта). Он сдвинул очки на лоб, всмотрелся в экран, но оказалось, что это всего лишь сообщение от интернет-провайдера, подтверждение ежемесячной оплаты.

Следовало бы законодательно запретить посылать деловые сообщения по вечерам.

Он посидел еще мгновение, обмякнув, потом убрал телефон. Вернул на место очки и поехал дальше.

Дома (в своей пустой квартире, как ободряюще напомнила Лиз) он прошелся по комнатам, включил свет в кухне, гостиной зоне и кабинете. Начал было проверять почту, но ничего не обнаружил, кроме еще одного подтверждения ежемесячного платежа, как будто эсэмэски им было мало.

Майка отодвинул кресло от стола и собрался встать, но остался на месте.

Весь день он чувствовал слабую, но упорную боль в груди. Как будто он в чем-то облажался. По правде говоря, во многом облажался. Позволил Кэсс порвать с ним, отпустил Бринка неизвестно куда… И сестры правы: допустить, чтобы Лорна и дальше думала, будто сын лежит где-то мертвый, — это жестоко.

Он снова придвинул кресло к столу и полез в интернет.

Найти ее оказалось неожиданно просто. Первым делом Майка отыскал ассоциацию правовой помощи округа Колумбия. Потом нажал на закладку «Члены ассоциации» и открыл список адвокатов. Лорны Бартелл там не было, но имелась Лорна Б. Адамс. Нажал на имя — и вот она: темноволосая женщина, в кадре только голова и плечи, очки в роговой оправе (надо же, очки!), до хруста наглаженная блуза с белым воротником. Если бы он не искал ее, не узнал бы на этом фото, не связал бы эту женщину с той девушкой, прошел мимо. Текст рядом с фотографией сообщал о ее специализации (семейное право), опыте работы и образовании. В конце — номер телефона и факса, адрес электронной почты.

Он решил послать электронное письмо. Понимая, что оно может попасть на глаза секретарю, выбрал стиль краткий и деловой: «Привет, Лорна, этой Майка, твой университетский знакомый. Подумал, тебе приятно будет знать, что я недавно встретился с Бринком. Симпатичный парень, похоже, все у него хорошо. М.». Он нажал «отправить» — шурх! — отодвинул кресло и встал.

Казалось бы, должно было полегчать, но тупая боль не ушла.

5

Пятница встретила его заморозками — необычно для октября. По правде говоря, выйдя на крыльцо, Майка поначалу решил, что побелевшая трава — очередной обман зрения, утреннее помрачение, и несколько раз сморгнул, пока не осознал, что это реальность. Воздух был такой холодный, что изо рта вылетали клубы пара. Не помешало бы вернуться за курткой, но он решил, что согреется на пробежке.

В этот час улицы были пустынны. К тому времени, как он вернется домой, уже начнут гудеть машины, школьники заполонят тротуары, на автобусных остановках столпятся пассажиры в белых поварских куртках и в голубой и зеленой форме медиков. Но прямо сейчас Йорк-роуд была пуста, он мог бы пересечь ее, ни разу не глянув ни вправо, ни влево, и до самой Чарлз-стрит не встретил ни одной живой души.