Рыжик на обочине

Мистер Монро вздохнул и побрел за чековой книжкой, хлопая подошвами резиновых тапочек по босым пяткам.

По дороге домой Майка заехал в банк с чеком мистера Монро. Потом купил кое-какие продукты в супермаркете — арахисовое масло, говяжий фарш и все, что требуется для салата, — и поехал дальше по Йорк-роуд. Оказавшись на своей улице, он сразу же пригляделся, не сидит ли кто на парадном крыльце дома. Но там, разумеется, никого не было.

Майка свернул направо, в проулок, припарковался, забрал из багажника покупки и спустился по лестнице к черному входу в свою квартиру.

Он прибрал в кухне после завтрака перед уходом по вызову, но там все еще пахло омлетом и кофе. Стул Лорны был аккуратно поставлен напротив его стула, пустой стол сиял чистотой. Звук здесь отдается, словно в пещере, показалось ему вдруг. Никто не скажет: «О, ты дома» или «С возвращением».

Он распаковал продукты, положил арахисовое масло в шкафчик, фарш — в холодильник. Ингредиенты салата оставил на разделочном столике, поскольку пора было готовить ланч. Но вместо того, чтобы приняться за дело, перешел в гостиную зону. Здесь он еще не наводил порядок. Он растерянно уставился на смятый плед и нагромождение всякого на журнальном столике — пивные банки, ненужная почта. Может быть, подумал он, в глубине души он больше похож на своих родных, чем хотел бы признать. Может, стоит ему всего один раз пропустить день, предназначенный для уборки пылесосом, и хаос поглотит его.

Майка внезапно увидел себя самого накануне вечером — сгорбившегося на диване, пьющего слишком много пива и бесконечно раскладывающего пасьянс-паук.

Он вышел из гостиной, побрел в спальню. Кровать была аккуратно застелена, он всегда ее застилал, как только надевал костюм для бега. Но сам костюм для бега был свален на стул, левый ящик комода полуоткрыт, кеды валялись на ковре. Он подошел к комоду и закрыл ящик. Потом открыл соседний ящик и изучил его содержимое: сложенную белую ночную рубашку, щетку-расческу, две пары хлопчатобумажных трусов и свитер цвета зеленых оливок. Снаряжение Кэсс на те ночи, когда она оставалась здесь.

Свитер идеально подходил к ее глазам, но когда Майка однажды сказал ей об этом, Кэсс ответила: наоборот, это глаза у нее под цвет свитера. «Какой цвет я надеваю, такого оттенка становятся мои глаза, — сообщила она и, шутливо ткнув его локтем под ребро, добавила: — Посмотрел бы ты на меня, когда я надеваю красное». Вспомнив это, Майка улыбнулся. Ему нравилось, что она не воспринимала свою красоту слишком всерьез.

Он и правда несколько раз подумывал о женитьбе. Он не всегда считал брак чересчур запутанным и хлопотным делом. Но каждая подруга оставляла ему что-то вроде негативного опыта.

Зара, к примеру: только оглядываясь назад, он понимал, насколько она была неподходящей. Вся из острых углов, в буквальном и в переносном смысле, — жизнерадостный и пронзительный комарик, локти торчат во все стороны, движения порывистые. Даже удивительно, что она заинтересовалась таким тяжелым на подъем человеком, как Майка. Они продержались вместе почти два года, жили в трущобной квартире неподалеку от его прежнего кампуса. А потом однажды он взял трубку стационарного телефона и нажал кнопку повтора, чтобы позвонить Дьюсу и продолжить начатый накануне спор. Но ответил ему не Дьюс, а Чарли Атуик, партнер Зары по танцам, Майка сразу узнал его рокочущий бас. «Он отбыл? — спросил Чарли. — Можно мне приехать? У меня уже стояк».

Майка повесил трубку и уставился на свое ошеломленное лицо в зеркале.

Его самого удивило, что это открытие так больно его ударило, ведь он некоторое время уже подмечал в себе раздражительность в присутствии Зары. По правде говоря, утомительная была женщина. Ему бы поблагодарить Чарли Атуика за готовый предлог для разрыва. Но чтобы тебя бросили так внезапно, так подло две женщины подряд! Этого он никак не мог себе объяснить. Много месяцев потом он хмурился, грустил и отказывался от предложений друзей познакомить его с кем-нибудь. У него, отвечал он, терпения не хватает на все эти встречи-знакомства. Энергии не хватает. Даже когда он познакомился наконец с Адель, какая-то часть его держалась настороже. Какая-то часть его задавала вопрос: «А действительно ли я готов к… Ну, к таким хлопотам?» Так что когда в итоге Адель попросила его сесть, села рядом сама и скорбным тоном сообщила, что она расстается с ним, уезжает и посвятит всю оставшуюся жизнь спасению волков, он почувствовал что-то похожее на облегчение. Снова свободен! Свободен от всей этой суеты и тревог.

А Кэсс? Ну, к тому времени, как он встретил Кэсс, ему исполнилось сорок, да и она была не намного моложе. Он считал, что им уже ничего не нужно доказывать, двое взрослых, вполне сформировавшихся людей, удобно обустроивших свои жизни — каждый по отдельности. Когда он думал о них двоих вместе, ему всегда представлялось, как они едут куда-то — он за рулем «киа», сосредоточен на дорожном движении, а она выглядывает в боковое окно и негромко мурлычет какую-то песенку.