С Антарктидой — только на "Вы": Записки летчика Полярной авиации

И мы расстались. Нам действительно утром предстояло выполнить длительный полет с «наукой», и, как того требуют летные правила, экипаж должен идти в него хорошо отдохнувшим. Да и медицинский контроль перед вылетом хотелось пройти без замечаний.

Но когда Валера вернулся, я еще не спал.

— Как ушли?

— Нормально. Я настоял на том, чтобы они еще шесть бочек топлива взяли.

— А заправка?

— Пять тысяч пятьсот литров.

— На четырнадцать часов полета... Мы с тобой, бывало, в два раза быстрее ходили.

— Ходили. Но это же ваша школа: «В Антарктиде лишнего топлива в полете не бывает», — улыбнулся Валерий.

— Усвоил?

Вместо ответа Белов встал:

— Пойду к Гладышеву на КДП, погляжу, как они летят.

Я не стал его удерживать — Белову предстояла бессонная ночь, потому что, пока экипаж будет в воздухе, он не сможет уснуть.

... Меня разбудил телефонный звонок. Бросил взгляд на часы — шесть тридцать по Москве. И тут же в мозг ворвалась тревога: «Петров?! Топлива у них почти не осталось...» Звонил Вадим Гладышев, руководитель полетов:

— Евгений Дмитриевич, на КДП можете прийти?

— Петров?

— Да.

— Что с ними?

— Связь оборвалась. Молчат.

В домике РП находились Гладышев и Белов, который, судя по покрасневшим глазам, не сомкнул их всю ночь. Я вопросительно глянул на Валерия:

— Вначале у них все было хорошо, — Белов говорит, как всегда, спокойно, но за этим спокойствием кроется огромное напряжение. — Когда подошли к заливу Прюдс, погода стала портиться, и они начали лазить, менять высоту полета...

— А в «Мирном»?

— В это время мы уже «передали» их «Мирному», они установили с ним связь. Там погода оставалась нормальной, хотя и начинала загнивать. На подходе к Западному шельфовому леднику у них резко упала скорость.

— Сколько?

— На этой машине стоит ДИСС-013. Вы же знаете, он работает в диапазоне скоростей от 140. Ниже — выпадает в память. Поэтому определить путевую скорость они не могли даже визуально — шли-то в сплошных облаках.

— Так же, как и снос...

— Да, так же как и снос, — Белов помолчал. — Я никак не могу понять, куда они влезли, ведь по прогнозу никаких сюрпризов встретить не должны.

«Белов прав, — подумал я. — Но это — Антарктида. Неужели им в лоб ударил сильный встречный ветер?! — Память услужливо перебросила меня в ночной полет в 9-й САЭ, когда мы везли в «Мирный» взрывчатку, и — в 29-ю экспедицию, когда на траверзе «Моусона» я попытался определить ту грань, до которой можно идти. — Если они попали в такой поток, ничего хорошего из этого не выйдет. Но откуда он вылез? Ведь, действительно, по прогнозу на него не было даже намека?!»

— Последнее, что они передали: топлива осталось на тридцать минут, свое местонахождение определить не могут, ищут площадку для вынужденной посадки, — сказал Белов. — И через 10 часов 40 минут полета пропала связь. Только я не пойму, куда они подевали запас топлива. Они же взяли с собой еще шесть бочек!

— Сожгли, — я поднялся. — Пока пытались пролезть к «Мирному», наверное, сожгли. А теперь вот что: связывайтесь с начальником станции, нужно обеспечить аэродром нам для взлета. Радисты пусть подготовят копии радиограмм переговоров Петрова с нами и с «Мирным». Гладышев сообщает о случившемся Склярову, запрашивает от моего имени разрешение на то, чтобы я здесь временно прекратил работу и с Беловым вылетел на поиски Петрова.

— Вадим, — повернулся я к Гладышеву, — поднимай наземные службы, пусть начинают с ребятами из «Севморгео» снимать научную аппаратуру с нашей машины и готовят все необходимое. Отсюда, с нижнего аэродрома ночью или утром уйдем к Вечорке с минимумом топлива, а там уже заправимся по полной программе. А сейчас свяжите меня с Михал Михалычем Масоловым на «Союзе»...

Пока я договаривался с ним о том, чтобы на «Союзе» обеспечили нам посадку и базирование, подъехал Р. М. Галкин. Я коротко обрисовал ему ситуацию, сложившуюся с полетом В. Петрова.

— Ваше решение? — только и спросил Галкин.

— Как можно быстрее уйти на «Союз» и оттуда начинать поиски. Возможно, пропавшему экипажу понадобится медицинская помощь, поэтому прошу разрешить вылететь с нами старшему врачу экспедиции Головину.

— Хорошо. Чем еще мы можем помочь?

— Выделить два бульдозера, тягач, другую наземную технику. Вы же видите: аэродром размыло и надо привести в порядок хотя бы 600 метров ВПП. Работать придется ночью, как только потянет «сток». Иначе мы не сможем взлететь. Да, пусть обеспечат нам связь по первому требованию...

— Хорошо. Требовать ничего не надо — вы получите все, что нужно.

— Спасибо, — в Антарктиде есть законы, исполнение которых свято. Главный из них — если речь идет о спасении людей, такие понятия, как «нет», «не хочу», «нельзя», «не могу», перестают существовать. Галкин уехал, но теперь — я это знал — станция будет существовать в новом измерении.

— Мы с Беловым пойдем к машине, — бросил я Гладышеву. — Если от Петрова что-нибудь получите, немедленно сообщите нам.