С каждым ударом сердца

Кто бы мог подумать, что одно прикосновение Антонио, слабая детская рука лишит силы воина, заставит его выронить оружие и упасть на колени. Отсутствие магии может победить любого в этом мире. Дракон не взлетит, не выдохнет пламя, бездна готова поглотить и его. Бездна и слабость этих людей. 

Друиды встали полукругом и что-то запели заунывно, словно это была поминальная песня. Стало совсем темно, но никто не пытался зажечь факелы. И только отблески одинокого огня в руках мсье Жака пробегали время от времени по лицам, прячущимся в толпе. 

Это пение словно гипнотизировало, заставляло поддаться, забыться. Этого языка она не знала. Вялая мысль пробудила мурашки на предплечьях, но через мгновение они исчезли. Все было бесполезно и бессмысленно. Зачем бороться, если здесь действительно никого нет, никого, кому она была бы нужна. Лучше отказаться и уйти. Пустые люди вокруг нее, жестокие и страшные.

Антонио жаль. Страшно даже представить такую жизнь, а он просто ни в чем не виноват. Даже сейчас. И помочь непонятно как, страх у него просто застилает все чувства.

А у нее уже и чувств никаких, наверно, не осталось. Пение усилилось, и она невольно отступила еще на шаг. Люди в толпе молчали и смотрели. Наверно, магия друидов как-то действовала и на толпу, люди уже не прятали взгляды, и она уже буквально кожей чувствовала давление ужасных мыслей всей этой стаи обезумевших нелюдей.

Сил больше не было, да и откуда они могут взяться? А за спиной темнота шахты. Странные они здесь, странные. Неужели жертвы никогда не существовавшим богам хоть раз принесли им хоть что-то, кроме бессмысленного удовлетворения от вида смерти?

Может быть, Елена была права когда-то, этот мир – не лучшее место. Но она бежала отсюда, спасая самое дорогое, а Дана? Неужели она просто сдастся, признав свою слабость? Но за что или за кого ей бороться?

Темная яма ждала, раскрыв свою пасть. Бормотание этих троих все усиливалось. Почему они присвоили зеленый цвет? Это цвет жизни, не смерти. Надо отобрать у них его.

– Кончайте с ведьмой! Смерть царице холода!

Люди в толпе не выдержали напряжения и разразились воплями. Женщины завизжали и заплакали. 

Неужели это они кричат ей? Она – ведьма? Но ведь она не умеет колдовать? Даже так, как Мадлен, даже так, как Шайла. Она лишь может помочь.

Когда ее притащили сюда, солнце еще дарило тепло, а сейчас уже закат, холод коснулся земли. И ее тоже. Последний луч светила скрылся за горизонтом, и песня друидов прервалась. Наступила тишина, прерываемая тяжелым дыханием множества собравшихся здесь с одной целью людей.

– Дана! Дана, помоги мне!

Она вздрогнула и огляделась. Морок пропал, исчезло давление. Она слышала голос Регана. Откуда?

– Дана!

Она почувствовала, что маг на пределе, что он борется, сражается и зовет, даже не рассчитывая быть услышанным. Он совсем не здесь, и, может быть, даже не знает, что произносит эти слова. Но он зовет ее!

Она нужна ему! Нужна ее сила, ее возможности, ее поддержка. Она уже не обращала внимания на замерших в удивлении жрецов, на первый просвистевший мимо камень. Дану переполняла радость. Она. Была. Нужна.

Девушка раскинула руки. Может быть, она и не умела летать, но заставить летать других – в эту возможность она уже поверила. Кровь заклокотала, забурлила внутри, дыхание участилось, стало хриплым. 

Удар чуть не опрокинул на самый край ямы, и она опять разодрала коленку! Глупцы использовали магию против нее! Эти старцы почувствовали, что их мантры перестали действовать, и использовали стихию. Против нее.

Дана улыбнулась. Горечь и слезы по-прежнему оставались с нею. Это было ее спасение и оружие. Раньше это помогало мало. Но теперь у нее было и что-то другое. 

Реган звал ее, и медлить было просто невозможно. На этот раз это были не мурашки, резкая боль пронзила кожу, и две черные ленты вырвались из ладоней и мгновенно опутали друидов, а она уже послала на его зов весь свой жар, одну бурлящую огнем волну, потом следующую и следующую. Девушка могла бы делать это бесконечно, она была готова отдавать все свое тепло, всю жизненную силу, только бы услышать еще раз “Дана”. Откуда бралась эта сила, сейчас было просто неважно, несущественно.

Девана не слышала криков ужаса, не видела ничего, что происходило вокруг, не замечала рук с поднятыми палками и топорами, людей, которые, скользя по льду, пытались добраться до нее, не обращала внимания на страшные ледяные глыбы, которые еще недавно были живыми людьми, жрецами.

Некоторые в ужасе убегали, пытались добраться до выхода, но ноги отказывались повиноваться, скованные стужей. 

Рядом с ней было теплее. Так могло показаться, ведь она словно светилась в странным ореоле пурпурного и ослепительно белого. И некоторые еще надеялись достать ее острием клинка или рогатины.