С Корниловским конным

Пребывание полка в Ууси-кирка сильно оздоровило всех, отодвинув на второй план жуткие дни революции. Назначение на пост Верховного Главнокомандующего генерала Корнилова порадовало казаков. Все соскучились по твердой власти и считали, что генерал Корнилов «подтянет всех»! К тому же им льстило, что родом он был казак Сибирского войска. В полку слышали, Керенский очень считался с настроением Петроградского совета, который буквально парализовал волю и действия правительства. Генерал же Корнилов — шел против этих советов.

Душой наш полк был полностью на стороне генерала Корнилова. Когда же после катастрофического «июльского наступления», или, как он озаглавлен был потом, «тернопольский разгром», генерал Корнилов, тогда Главнокомандующий Юго-Западным фронтом, минуя Ставку Верховного Главнокомандующего генерала Брусилова, прислал Временному правительству свой ультиматум, — у казаков личность его стала священно-героической.

Вот его телеграмма-ультиматум Временному правительству, которой казаки зачитывались как священными словами: «Армия обезумевших темных людей, не ограждавшихся властью от систематического развращения и разложения, потерявших чувство человеческого достоинства — бежит... На полях, которые нельзя даже назвать полями сражений — царит сплошной ужас, позор и срам, которых Русская Армия еще не знала с самого начала своего существования...

Меры правительственной кротости расшатали дисциплину и вызывают беспорядочную жестокость ничем не сдерживающихся масс. Эта стихия проявляется в насилиях, грабежах и убийствах... Смертная казнь спасет многие невинные жизни ценою гибели немногих изменников, предателей и трусов...

Это бедствие должно быть прекращено. И этот стыд — или будет снят революционным правительством, или, если оно не сумеет этого сделать, — неизбежным ходом истории будут выдвинуты другие люди...

Я, генерал Корнилов, вся жизнь которого от первого дня .сознательного существования и доныне в беззаветном служении Родине — заявляю, что Отечество гибнет, и потому, хотя и не спрошенный, — требую немедленного прекращения наступления на всех фронтах в целях сохранения и спасения армии для реорганизации на началах строгой дисциплины, и дабы не жертвовать жизнью немногих героев, имеющих право увидеть лучшие дни. Необходимо немедленно, в качестве временной меры, исключительно вызываемой безвыходностью создавшегося положения, введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий. ДОВОЛЬНО!

Я заявляю, что если правительство не утвердит предлагаемых мною мер и тем лишит меня единственного средства спасти армию и использовать ее по действительному назначению для защиты Родины и Свободы — то я, генерал Корнилов, самовольно слагаю с себя полномочия Главнокомандующего. Генерал Корнилов».

Эта смелая, глубоко патриотическая телеграмма своим тоном и требованием впервые открыла всей России личность генерала Корнилова, могущего быть спасителем армии. 19 июля Временным правительством генерал Корнилов был назначен вместо генерала Брусилова Верховным Главнокомандующим. Теперь о нем заговорила вся печать, и мы впервые узнали его биографию. Она подкупала казачьи сердца и точно говорила им, что «он — наш».

Сотня выписывала две газеты — «Речь» и «Новое Время» Обе газеты правые, конституционного образа правления. Казачьи же газеты и воззвания из Петрограда от Совета Союза Казачьих войск — прочитывались до последней строчки. Казаки большое внимание обращали на то, что говорили генерал Корнилов и Донской атаман генерал Каледин*. Речь последнего, как политическая декларация от 13 казачьих войск — вызвала восторг среди казаков нашего полка:

«Казачество не опьянело от свободы... Оно не сойдет со своего исторического пути служения Родине с оружием в руках на полях битв, и внутри — в борьбе с изменой и предательством. Обвинение в контрреволюционности было брошено в казачество именно тогда, после того как казачьи полки, спасая революционное правительство по призыву министров-социалистов, — 3 июля вышли, решительно, как всегда, с оружием в руках, для защиты Государства от анархии и предательства.

Понимая революционность не в смысле братания с врагом; не в смысле самовольного оставления назначенных постов, неисполнения приказов и предъявления Правительству неисполнимых требований, преступного хищения народного богатства; не в смысле полной необеспеченности личности и имущества граждан и грубого нарушения свободы слова, печати, собраний, Казачество отбрасывает упрек в контрреволюционности! (Справка: История 2-й русской революции, т. 1, вып. 2-й, стр. 38).

Когда призрак «генерала на белом коне» так неожиданно появился на фоне разлившейся анархии в стране, — большевистские газеты подняли травлю генерала Корнилова, с требованием «смены его». На это немедленно же отозвалось с энергичным протестом казачество, и 6 августа Совет Союза Казачьих войск, возглавляемый войсковым старшиной А. И. Дутовым*, послал следующее постановление Временному правительству: