С любовью, Луков (ЛП)

Я не сдвинулась с места, но осторожно произнесла:

— Так вы хотите, чтобы мы вели себя, как лучшие друзья?

Нэнси вздохнула точно так же, как это делала Галина, но я не стала заострять на этом внимание.

— Нет, это не то, о чем я говорила. Уважение и восхищение…

— Но я не восхищаюсь им.

Женщина на мгновение прикрыла глаза, и я была готова поспорить, что в этот момент она молила о терпении.

— Ты могла бы постараться это сделать.

— Но ведь Иван тоже мной не восхищается.

— Он мог бы подыграть тебе. Это важно, и Иван это понимает. Ведь по факту вы даже смотреть друг на друга спокойно не можете. Послушай, на льду у тебя особенная харизма, и я уверена, что она хорошо отразится на хореографии через пару месяцев. С этим проблем нет. Мы найдем правильные музыкальные композиции, чтобы подпитать вашу химию. Вы оба отлично справляетесь на тренировках, и я очень горжусь вами…

За что? За то, что не поубивали друг друга? Господи Боже. Так вот до чего докатилась моя жизнь? Мною гордятся, потому что я держу свой рот закрытым, когда это необходимо?

— Но вам обоим нужно сдерживаться и за пределами катка, по крайней мере, там, где другие люди могут увидеть вас... и прочитать по вашим губам, — тренер Ли скользнула по мне взглядом.

Все, что я могла делать, это сидеть и моргать. В действительности я понимала, что Ли не просила ничего сверхъестественного. Она просто не хотела, чтобы мы перегрызли друг другу глотки. Вот и все.

Но оставалась какая-то недосказанность.

Такое чувство, что она просила меня притвориться, будто мы с Иваном влюблены друг в друга или вроде того. Могу сказать, что я многое испытывала к Ивану, но слово «любовь» точно не стояло в топе тысячи слов, которые я бы использовала по отношению к нему.

Уже не раз доказав, что умеет читать язык моего тела и лица, тренер Ли вздохнула и подарила мне еще одну слабую улыбку.

— Жасмин, я атеист. И не верю в чудеса. Поэтому не прошу вас ни о чем, на что вы оба не были бы способны.

Мое молчание затягивалось. Я была дурой, раз не подумала об этом заранее. Серьезно. Стоило себе в этом признаться. Почему, черт возьми, я не вспомнила о том, что нам придется надевать «штанишки хорошего поведения» на публике? Даже не знаю.

Из меня всегда получалась плохая актриса. Потому что я ненавидела ложь.

А еще больше ненавидела тот факт, что вообще пришлось начать этот разговор.

Сильно надавив на висок указательным и средним пальцами, я испустила медленный вдох, который был совсем мне не свойственен. Вопрос повис в воздухе, и пусть я не хотела знать ответ, его все же пришлось задать.

— Неужели моя репутация настолько плоха, что мы должны это делать?

— Никто не отрицает, что ты спортсмен мирового класса, Жасмин…

Начинается.

— …Но есть кое-что в прошлом, что нам хотелось бы исправить, и что пошло бы нам на пользу. Ты ведь понимаешь?

Именно эта часть разговора оказалась самой отвратительной. И я все понимала. Прекрасно понимала.

Моя репутация была настолько плоха, что люди полагали, будто единственный способ спасти ее — сделать эту «куклу» из мира фигурного катания моим другом. Раз я нравилась Ивану, то и всем остальным тоже должна. Потому что если этого не произойдет, то со мной явно что-то не так.

Со мной все было в порядке. Я могла сама за себя постоять. Я даже вступалась за других людей. Не обращала внимания на чужие сплетни. Что не так-то? Даже мой брат Джонатан однажды сказал мне, что если бы я родилась мужчиной, никто бы не думал дважды. Люди бы сразу решили, что я какой-то там герой-мудак с золотым сердцем.

— Тебе не придется делать что-то из ряда вон выходящее, — выражение лица тренера словно говорило, что если я справлюсь, то в накладе никто не останется. Так что я все поняла. — Просто будьте более дружелюбны друг с другом. Станьте командой. Ругайтесь только тогда, когда вас никто не видит и не слышит.

Скрип двери не позволил мне ответить. Сначала из щели в дверном проеме выглянула темная голова, а затем показалось лицо, с которым я виделась все чаще и чаще.

— Мне пришлось подписать несколько автографов, — извинился Иван, прежде чем войти внутрь и закрыть за собой дверь, а затем остановился и посмотрел на нас так, будто не знал, что и думать.

Конечно, где ж еще ему раздавать автографы, как не в здании, в котором он постоянно тренируется.

И только потому, что тренер Ли находилась с нами в комнате, я не стала открывать рот и с сарказмом рассуждать о том, что Луков наверняка платит людям, чтобы те просили его автограф.

Мне удалось выбросить это из головы и сосредоточиться на словах Ли.

— Ты знал об этом? — спросила я Ивана. Мой голос прозвучал странно и даже показался мне самой немного хриплым.

Напряженный взгляд голубых глаз прошелся по тренеру Ли, а затем перескочил на меня, чтобы потом вновь вернуться к ней. А после Иван ответил мне, хмурясь по какой-то причине.

— О чем именно?

— Что мы должны вести себя так, будто встречаемся, — огрызнулась я, глядя на тренера Ли, которая смотрела на меня укоризненно, словно я перегнула палку.