С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      - Юрий, какой сюрприз! – радостно верещит Андрей, мой партнер по бизнесу, слишком эмоционально трясет мою руку и предлагает выпить кофе. Радушно отказываюсь, и пока мы перекидываемся ничего не значащими фразами, вижу наверху лестницы сонную озлобленную мордашку Кирилла. Руки скрещены на груди, вся его поза выдает нервозность, блондинистые волосы, всегда идеально уложенные, сейчас пребывают в творческом беспорядке, делая его образ более комичным. Пижамные брюки сидят непозволительно низко, а распахнутая на груди рубашка дает возможность рассмотреть рельефную грудь и низ живота с соблазнительно выпирающими косточками.

      Заметив мой изучающий взгляд, он лишь высокомерно хмыкнул и, развернувшись, пошел в свою комнату. Вот же дрянь, еще и дразнит.

      - Ты по делу? – не унимается Андрей, выпустив, наконец, мою руку.

      - Ага, Кирилл дома? Разговор есть.

      - Да, у себя, - безразлично пожимает плечами горе-папаша. – Я вас оставлю, работа.

      - Без проблем, - бросаю, уже направляясь в сторону лестницы.

      По дороге перехватываю стакан с виски, так радушно протянутый мне на подносе прислугой, и когда достигаю комнаты, опустошаю его наполовину.

      Дверь предсказуемо оказывается незаперта. Войдя внутрь, запираю ее с внутренней стороны и оглядываю даже не думающее шевелиться тело.

      Кирилл лежит поперек кровати, обхватив подушку двумя руками и зарывшись туда лицом. Рубашка задралась на спине, оголяя поясницу. Знает же зараза, что у меня от этого крышу рвет. Допиваю остатки виски и со стуком ставлю бокал на прикроватный столик.

      Кирилл поворачивается ко мне и совершенно спокойно наблюдает за тем, как я раздеваюсь, оставаясь в одних брюках. В паху уже заметно потяжелело, тепло рваными скачками расползается по телу. Хочу…

      Сажусь рядом с ним, скольжу ладонью вдоль бесконечно длинных стройных ног, сжимаю бедро, чуть сильнее, чем требовалось. Ловлю его сдержанное шипение; свободной рукой зарывшись в светлые пряди, с силой тяну на себя, вынуждая оторваться от кровати и подтянуться ко мне. Вытянув шею, насколько это позволяет физиология, Кирилл подается ко мне и, не дождавшись приказа, сам целует. Нет робости или ужимок, он делает все так, как я хочу. Всего несколько касаний и крышу рвет окончательно. Его покорность наигранная, почти дикий взгляд, не желающий смиряться, убивают во мне все человеческое.

      Затаскиваю его на себя, укладывая полностью, скольжу ладонями по спине, задираю рубашку максимально высоко, он не дергается, даже когда безжалостно раню кожу короткими ногтями, лишь сильнее углубляет поцелуй и вжимается в меня всем телом.

      Хороший мальчик.

      Спускаюсь прикосновениями ниже, хорошенько шлепнув его по заднице, когда он кусает меня за губу. Дергается, тихо выдыхает и кончиком языка зализывает ранку, как бы извиняясь за свою несдержанность.

      Глажу его бедра, пальцами левой руки очерчиваю линию на границе оголенной кожи и брюк и пробираюсь нетерпеливыми пальцами под ткань, где предсказуемо не обнаруживается белья. Сжимаю ягодицы, знаю, останутся следы, свободной рукой отдираю его голову от себя, начиная плыть, когда он языком вытворяет у меня на груди что-то невообразимое. Тяжело дышит, трется об мое бедро стоящим членом, тихонько постанывает и кажется сейчас таким ранимым, открытым, беззащитным.

      Стаскиваю с него штаны, оставив их на бедрах, и не сдерживаясь, мну ягодицы, сжимаю подтянутые половинки в своих ладонях, раздвигаю их и шлепаю, окрасив мрак комнаты звонким шлепком и несдержанным криком.

      Пальцы против моей воли скользят ниже, вглубь его тела, там, где горячо, тесно и подозрительно влажно.

      Он смотрит на меня виновато, слегка растеряно и чертовски возбуждающе.

      - Плохой, мальчик, - шепчу ему в губы и, перевернув его на спину, сдергиваю штаны полностью, вытаскиваю из брюк ремень, видя, как он садится на колени и ждет, что будет дальше. Он хочет этого, вижу по его горящему предвкушением и страхом взгляду, он ждет.

      Рывком опрокидываю его к себе на колени, заставляя опустить ноги на пол, и не сдержавшись, со всей силы, бью кожаным ремнем по розовой ягодице. Свист ремня, вскрик, тяжелое дыхание. Один удар сменяет другой, крики все несдержаннее, попка окрашена манящим красным цветом. Целую ягодицу, заглаживая вину, отбрасываю ремень в сторону, понимая, что уже хватит и, приподняв подрагивающее тело, собственнически целую, напористо, требовательно. Нежность? Да о чем вы? Нет этого, и не будет никогда.

      Он отвечает, крепче цепляется за мои плечи и уже собирается заползти ко мне на колени, но вовремя его останавливаю и, надавив на шею, вынуждаю уткнуться лицом мне в пах. Он понимает сразу, что мне нужно, зубами расстегивает ширинку, приспускает брюки, и сдавив плоть губами через белье, стаскивает боксеры ниже. Сразу берет в рот, знает, что терпеть не могу эти прелюдии. И все это с таким невинным видом, что яйца начинает ломить от нетерпения.