С.нежное сердце. Книга первая из четырёх

Никогда ещё с таким нетерпением Настя не ждала отцовского сигнала. Ну когда уже он приедет?! Когда в конце уроков в своё обычное время он не написал, как привычно делает перед прибытием, она даже обрадовалась: а вдруг забыл и сегодня обойдётся без этой дурацкой заботы?! Ура! Но сейчас, сидя в кабинете Истории с даже и наполовину не заполненным листком перед ней, усталая, и на себя и на других озлобленная дочь капитана начала переживать, кусать губы и нервозно подёргивать ступнёй.

Артур Каримович велел делать работу медленно и вдумчиво, но спустя уже минут пятнадцать давящей тишины Насте захотелось просто всё крест на крест перечеркать и уйти уже наконец-то домой, пусть даже и в одиночку! Пусть даже и с «колом»! На очередной строке ручка в её пальцах чиркнула так резко, что чуть не порвала бумагу: ох уж эти дурацкие вопросы с развёрнутыми ответами…

С шумным вздохом надув щёки Настя отняла глаза от листка и огляделась.

В отличие от неё Даша сидит впереди, будто её ничего не беспокоит совершенно. Да она, видимо, и не пишет ничего! Сидит вон, читает что-то в тесте… Или она сперва продумает ответы и только потом начнёт писать? Чёрт её разберёт…

Историк у себя за столом молчит, на учениц не смотрит. Его глаза опущены, а внизу, возле его немного испачканных мелом пальцев раскрыта какая-то книга. Вся такая старая, потрёпанная, как из общественной библиотеки. На обложке Настя успела заметить фамилию автора: «Окуджава». Наверное какой-то японский автор…

Снова громко и заунывно вздохнув дочь капитана Птачека опять принялась за работу… как вдруг за дверью послышался топот, словно бежит откормленный носорог! Чьи-то шаги пробахали вплотную к двери и внезапно остановились! В повисшей тишине Настя отложила ручку и невольно задержала дыхание…

***

Если бы не вечер, когда машин на дорогах поменьше, Роман обязательно бы вляпался в какую-нибудь историю – настолько

он спешил. Нарушив правила раза четыре уж точно капитан Птачек наконец добрался до Ставропольской девятнадцать. Машину припарковал как попало, лишь бы быстрее. С волнением и барабанящим сердцем Роман выбрался наружу, где перед возбуждённым взглядом предстало двухэтажное здание школы: окна горят редко, потушенных заметно больше и вокруг ни души, зато полно расходящихся в разные стороны следов…

Глядя на всё это Роман сильно сжал зубы: он почувствовал себя полным идиотом. Ну как он мог забыть?! Дочь это запомнит, обязательно запомнит…

Выдохнув пар и мысленно подстегнув себя Птачек сосредоточился на центральном входе. Пошёл к нему он с устремлённостью человека, намеревающегося нахрапом взять неприступный замок!

Доводчик держит туго, но Роман дёрнул за ручку так, что механика чуть не задымилась! В лицо дыхнуло теплом, за порогом открылся выход в главный коридор. Там посередине столик с человеком, одетым в тёмное.

В секунду оказавшись с ним рядом Птачек узнал того самого старичка, которого встретил в первый день. Чуть не задыхаясь от волнения он выплюнул, позабыв даже поздороваться:

– Все уже ушли?! В школе кто-нибудь есть?!

Старческие, подслеповато щурящиеся глаза взглянули на посетителя сквозь лупы очков. Сторож, если он в самом деле сторож, не успел удивиться. Прежде, чем самому что-то спросить или хотя бы об этом подумать он выдал:

– В кабинете Истории что-то засиделись. Уж и не знаю, чего они там…

В следующую секунду до «стража» дошло, что вести себя он должен вовсе не так. Когда, однако, его указательный поднялся, чтобы ткнуть в посетителя и, возможно, в чём-то его упрекнуть или спросить, того уже не было. Только доносящийся откуда-то сбоку топот и тяжёлое, задыхающееся сопение.

Где кабинет Истории?! Где же он?! Какой у него номер?! Думай, Рома, думай… А-а-а! Пятнадцатый!

Никого больше по пути не встретив Роман добежал до нужной двери и с облегчением прочёл висящую на ней табличку: «Кабинет Истории».

Пока спешил он шумел, как колонна военной техники, а вспотеть за короткое время успел так, будто уже час мучается в спортзале! На лбу испарина, дыхание сбилось, сердце бахает, точно стремится из груди выпрыгнуть. Стянув шапку Роман заломил её и сглотнул – за дверью контур света, там точно кто-то есть. Если там Настя, то что он должен ей сказать?.. Как объясниться?..

Осознав, что позволяет трусливым мыслишкам сковывать себя, Роман сжал шапку сильнее и уверенно шагнул вперёд: перед дочерью ещё успеет обсказаться, найдёт слова; а не найдёт – так и плевать! Он виноват и нечего тут выдумывать! Надо сперва выяснить, здесь ли она вообще.

В отличие от парадной двери эта поддалась легко, позволила открыть себя без усилий. Спустя мгновение Роман уже стоял на пороге, а его взгляд столкнулся с чужими, нацеленными на него.