С.нежное сердце. Книга первая из четырёх

– Ну, Даш, ты сама виновата… – Роман наигранно строго покачала головой. – Теперь, когда ты сказала, что тебе в голову лезут всякие глупости, мне ещё больше захотелось о них услышать!

И снова Птачек с опозданием понял, что ляпнул нечто двусмысленное… Идиот! К его облегчению девушка, будто этой вольности вовсе и не заметила, сконфуженно пояснила:

– Роман Павлович… просто… ну… понимаете… – Её улыбка стала сдержанней… однако лицо осталось задорно смеющимся. – Вы читаете… любовный роман. Вы сам Роман, и читаете любовный роман. Любовный Роман… как бы… – Даша покрутила ладонью. – Просто игра слов, вот мне и стало забавно…

Птачек понял, что теперь уже точно краснеет – но, к своему облегчению, вовсе не от смущения.

– Значит… любовный роман?.. – Он поглядел на гостью из-под приподнятой брови. – Роман читает любовный роман… И сам Роман, наверное, тоже любовный. Любовный Роман читает любовный роман…

Девичьи губы задрожали, мужские тоже. Мгновение они смотрели друг на друга уже зная, что сейчас случится, и наконец… расхохотались!

– Любовный Роман, – трясясь от смеха, но специально оставаясь как бы серьёзным капитан Птачек указал на себя, – читает любовный роман. – Его руки переместились на книгу. – Ну а этот любовный роман, – пальцы томик взяли, подняли и приложили к груди, – читается вот этим любовным Романом. – Большим он ткнул в обложку, при этом одновременно как бы снова указывая на себя.

Юмор, принадлежащий лишь особому моменту…

Даша сначала смеялась сдержанно, но когда он стал кривляться ей пришлось закрыть рот, чтобы не заголосить на всю квартиру! Покрасневшая, со слезящимися глазами она выставила ладонь и замахала.

– Хватит! – На Романа уставились её полные веселья и мольбы глаза. – Остановитесь! Роман Павлович! Я вас прошу!

Шутка-то на самом деле получилась так себе: кто в детстве не слышал остроты о своём имени? Но всё-таки Птачеку стало смешно, и искренне. Смешно и хорошо лишь потому, что засмеялась она.

Глядя на еле дышащую, вытирающую уголки глаз девушку Роман подумал, что вообще-то несмотря на то, что так восхитительно прекрасна, Даша при этом ещё и ведёт себя естественно, без проблем с головой. Общаться с ней так легко… А собственно – чего это он распереживался? Да, она в самом деле, наверное, красива до неприличия… но ведь она только пятнадцатилетняя девчонка, а он, как никак, взрослый мужик! Это она должна смущаться при нём, а не наоборот!

Эта мысль немного успокоила и Птачек поглядел на восстанавливающую дыхание гостью смелее, не боясь, что та прочтёт в его лице нечто потаённое. Дождавшись, когда девушка переведёт дух, он, будто и не было только что этой сцены, как ни в чём не бывало спросил:

– А расскажи, Даш, пожалуйста, как вы с Настей сегодня день провели. И про тест по Истории, если тебя не затруднит, тоже поведай. Мне вот любопытно: как так вышло, что вас оставили после уроков?..

– О… – Всё ещё смешливо улыбаясь Даша снова посмотрела ему в глаза. – Вам это и правда интересно?

– Очень. – С самым серьёзным выражением Роман кивнул. – Мне о вас интересно всё. О Насте. О… ну… тебе…

Мимолётный мгновение… и-и-и…

Вся эмоциональная защита, вся та броня, которую он только что возвёл – всё к чертям рухнуло, стоило только Даше немного в красноречивом молчании понаблюдать, как он на неё смотрит! В какой-то момент Птачек даже подумал, что всё – кранты: от него, наверное, сейчас прикуривать можно…

За эти несколько секунд из смешливой девичья улыбка стала какой-то особенно светлой и даже, если позволить воображению полёт, счастливой. Она опустила глаза и только так, глядя в пол, позволила себе ответить:

– Роман Павлович… вы знаете… это так приятно… – Даша вновь лицо подняла, но теперь оно стало спокойнее и мягче. – Насте очень повезло, что у неё такой отец…

– Не надо, не смущай меня! – Уже не зная, как себя вести, с какой-то даже злостью Роман отмахнулся. – Тоже мне достоинство… Нечего меня хвалить! Расскажи лучше о вашем дне. Давай, я хочу тебя послушать. И вообще, – он с деланным возмущением осмотрел её с ног до головы, – почему ты всё ещё стоишь? Пожалуйста, присаживайся.

Сказано это было столь чётко и уверенно, что прозвучало более настоятельно, чем просьба. Услышав это Даша будто опомнилась и взглянула вокруг с вопросом в глазах, мол, и правда – чего это она всё ещё на ногах?..

Пока она выдвигала стул и присаживалась в голове капитана крутились две мысли. Первая о том, что хочется Даше подсобить – встать, самому выдвинуть для неё стул, помочь сеть, спросить – удобно ли?.. Но это будет уж слишком. И второе: надо постараться даже мимолётно, даже случайно не упомянуть о её матери. Для бедной девочки сейчас, может быть, редкий момент, когда она забылась от этого ужаса – ужаса потери близкого человека. Не надо лишний раз портить ей настроение.