С.нежное сердце. Книга первая из четырёх

Уголки губ сами, без всякой команды приподнялись и капитан Птачек понял, что снова улыбается. Нет… Они вместе улыбаются, глядя друг на друга… Почувствовав некое волшебство момента Роман заговорщицки Даше подмигнул и у же не глядя, как та отреагирует, лёгкой походкой двинулся на кухню.

По дороге с тарелкой зефирных печений на него наткнулась дочь. Настя держит блюдо на поднятой левой, а в правой вот только вынутый из холодильника лимонад: видно, как на бутылке конденсат блестит.

– Папа! – Чуть не врезавшись в отца Настя отступила. – Осторожнее!

Несмотря на то, что виновата явно она, Роман дочке лишь улыбнулся, сказал: «Не застуди горло» и ушёл на кухню.

Проводив его недоумённым взором Настя снова взглянула на подругу, озадаченно надула губы и пожала плечами.

***

Что девочки делали дальше Роман не видел, только слышал их смешливо переговаривающиеся голоса, хохотки и то, как закрылась дверь в дочкину комнату.

Первым делом капитан Птачек поставил чайник, затем в тёплой воде хорошенько сполоснул лицо, помыл руки и постоял так, неспешно вытираясь, наконец-то наслаждаясь уютом. Когда полотенце снова прыгнуло на крючок, в голове уже немного приободрившегося следователя созрела задумка о главном блюде вечера – армянской яичнице! Сочная, с зеленью и такими мясистыми помидорами, что и в самом деле начинаешь верить, что томат – это не овощ, а ягода.

Руки взялись за посуду, глаза забегали по приборам и уже через пять минут нехитрых приготовлений первые яйца разбились и смешались в специальной формочке. Спустя совсем немного времени по кухне раскатилось весёлое шкварчание, а по воздуху поплыл дурманящий, околдовывающий голодного аромат.

Прикрыв глазунью крышкой Роман выключил уже начавший посвистывать чайник и пошёл в свою комнату. Через минуту он вернулся с книгой, которую несколько дней назад нашёл среди оставшихся от тёти вещей. Старенькая, с довольно невзрачной обложкой и видом таким замызганным, точно она лежала не в частной библиотеке, а передавалась по всему городу, как в эстафете. Эту книгу явно нередко брали и автора, к сожалению, не разглядеть, надпись стёрта; осталось только часть названия «… и чёрное». Ещё и первых страниц не хватает.

Налив чаю покрепче Птачек уселся за стол и отыскал страницу, на которой остановился. История, если не вдаваться в подробности, про юношу, что хочет стать великим и усердно над этим трудится. Идя к своей цели он роковым образом влюбляется сначала в одну, а затем и во вторую женщину, при этом обе сильно выше того положения, которое сам бедняга занимает. Франция, времена сразу после Наполеона.

Нос учуял неладное. Быстро подняв взгляд и принюхавшись Роман понял, что пора газ выключать. Расторопно оказавшись возле плиты он поднял крышку и внимательно всмотрелся в поджаривающуюся смесь.

М-м-м… Готово!

Еле одолев соблазн попробовать хоть малую ложечку – нет, он будет есть со всеми, нельзя кусочничать! – Роман крышку опустил, потом ещё и накрыл её полотенцем, чтоб остывало не слишком. Довольный собой он вернулся за стол и, время от времени прихлёбывая, полностью погрузился в чтение…

…Строчка за строчкой, страница за страницей – полчаса или даже дольше пролетели незаметно. Забыв обо всём на свете – о голоде, о сегодняшних волнениях, об этом ненавистном маньяке, которого всё никак не могут поймать, Роман целиком окунулся в произведение.

Главный герой как раз попал в смертельное, практически безвыходное положение, когда слуха коснулся щелчок. Оторвавшись от книги и вслушавшись Птачек поймал докатывающиеся из коридора звуки: дверь в Настину комнату открыли, тихие шаги направляются в кухню…

Приняв вид, будто всё ещё читает, Роман склонил голову и стал ждать. Через пару мгновений шаги оказались совсем близко и переступили порог. Скошенные глаза заметили облачённые в светлые, почти невидимые колготки стройные молодые стопы. Взор мужчины, как магнитом, потянуло вверх…

Гладкие ровные ноги переходят в чёрную юбку… Нет, это не юбка – это школьное платье… Чуть выше спрятанных за тёмной тканью изящных бёдер белый ремешок обвивается вкруг тонкой талии. Ещё чуть ввысь прячется за чёрным покровом приподнятая округлая грудь, а выше её, будто венчающий этот наряд, обращает на себя внимание белый кружевной воротник.