С нежностью цвета огня (СИ)

Был ли тот, кто организовал исчезновение Эшера, причастен и к моему путешествию по лесу? Подозреваю, что выбралась я оттуда по чистой случайности, исключительно благодаря тому, что о моей способности почти никому не известно. Не будь её, тоже пришлось бы остаться под куполом. Но зачем это тем, у кого и так уже есть положение в обществе? Одна семья — одно кресло!

— Оставь это, Дари. Я попробую осторожно собрать информацию.

— И кто будет её рассматривать? Сам Круг? Я же правильно понимаю, что обычные следователи не занимаются делами против его членов?

— Решать вопрос о факте преступления и расследовать будет специальный независимый маг. Обмануть или подкупить его не получится, так что с выяснением правды проблем не возникнет. Самое трудное — собрать достаточно сведений, чтобы один из элисаров согласился этим заняться.

— А он может и не согласиться?

— У них очень много работы. Таких магов всего около двадцати.

— Двадцать на весь мир?

Ничего себе правосудие! Это сколько же нам придётся ждать своей очереди?!

— На все миры, — усмехается Аллеон. — На все сто двадцать восемь миров.

Воображаемая очередь в моей голове стремительно увеличивается до бесконечности.

— Но почему так мало?!

— Чтобы занимать эту должность, нужно обладать особым, чрезвычайно редким талантом. Слово элисара может повелевать любым разумным созданием. Никто не в силах ослушаться.

— Пугающая способность!

Не хотела бы я столкнуться с кем-то из этой двадцатки. Находиться рядом с таким «одарённым» — всё равно, что постоянно ждать подвоха, от которого даже защититься нельзя.

— Не стоит опасаться. Вряд ли мы когда-нибудь с ними встретимся, — улыбается Лен, а потом серьёзно смотрит в глаза. — Я разберусь с этим. Тебе больше ничего не грозит.

— Спасибо!

Какой же он всё-таки замечательный!

Я собиралась благодарно чмокнуть его в щёку, но в последний момент сиир ухитряется встретить мои губы своими и поцеловать по-настоящему. Одна его рука предусмотрительно ложится мне на затылок, вторая обнимает за плечо.

— Лен! — успеваю я возмутиться.

По-моему, кто-то слишком расслабился и становится чересчур хитрым! Сначала эта его софистика с «не единственным мужем», потом — тайная, опасная для здоровья, церемония, о которой он даже не потрудился предупредить, а теперь ещё и показательный мастер-класс для инкуба и половины города заодно!

— Тут недалеко есть очень красивое кафе, — как ни в чём не бывало сообщает сиир. — Там потрясающие пирожные. Заглянем?

Через два часа после ухода Эшера я начинаю подозревать, что недооценила масштабы «учений». То, что это именно они, а не случайная цепь совпадений, сомнений не вызывает. Ничуть не стесняясь присутствия другого мужчины, Аллеон буквально не выпускает меня из рук. Целует то в губы, то в ключицу, то в шею, прекрасно зная, что от этого у меня всегда слабеют колени; обнимает — то крепко, поглаживая между лопаток, то за талию, совсем невесомо, но так, что кожу приятно покалывает; щекотно очерчивает запястье; глядя в глаза, прижимает к своим губам кончики моих пальцев. Даже интересно, его ли это собственная инициатива как старшего мужа в семье или Медиф всё-таки догадался, что Наирра отличается от Талассы и попросил показать? Если да, хотела бы я услышать их разговор…

— Видишь вон ту парочку? — кивает Лен на прошедших мимо влюблённых. — Девушка — джаройя, они почти все такие рыжие и шебутные. Проблемные и бесцеремонные, конечно, зато верные и отзывчивые. Быстро привязываются и своих не бросают. Они лучше всех прочих умеют видеть эмоции и всецело от них зависят. Их довольно трудно спутать с другими расами.

— А парень?

В отличие от своей подружки, юноша выглядит серьёзным.

— Ты обратила внимание, какой он темноволосый, поджарый и долговязый? Он — анхак.

— Что? — я едва не давлюсь воздухом. — Этот симпатичный парень — та восьминогая жуть?!

— Ты совершенно напрасно так бурно реагируешь. Анхаки, на самом деле, одна из самых мирных рас. Они любят учиться и крайне ответственно подходят к работе, так что из них получаются замечательные врачи, судьи, инженеры и учёные… — на этих словах обсуждаемый парень спотыкается буквально на ровном месте, и Аллеон с беззлобной усмешкой добавляет: — Правда, в человеческой форме анхаки слегка неуклюжи, так что для передвижения предпочитают менять ипостась.

Медиф, как и я, с любопытством слушает лекцию. Сомневаюсь, что у них во дворце было такое количество представителей разных рас.

— Может быть, ты и про меня что-нибудь знаешь? — спрашивает он, дождавшись паузы. — Дома никто ничего не объяснял, а в библиотеке этого нет.

Аллеон пожимает плечами:

— Ты, как и я, полукровка. Тут таких каждый второй, так что всё нормально. Отец, очевидно, был лисилаем: это от него тебе достались способности к управлению чувствами. Раса, в целом, хорошая, просто немного…ветреная. Они стремятся к удовольствиям, но совершенно не испытывают к партнёру привязанности.

— Никогда? — задумчиво хмурится инкуб.