S.O.S: Sборник Oбречённого Sчастливца

Порой, я сама загоняю себя в тупик. Попадая в коробку, которую они называют домом. Я ничего, тут, не знаю. Я, здесь, не была, но, уже, подсознательно рвусь к выходу. Хоть, это и, не так, просто. Усталость наваливается мёртвым грузом – и мне приходится скрываться в тёмных углах, но меня находят…находят и, уже, не отпускают. Двери, окна: закрываются, и я сажусь на пол, в надежде найти, хоть, один выход. Как бы хотелось слиться с ковром. Я бы всё отдала за подобного рода функцию, но…мне не дано. Я задыхаюсь в этой бетонной коробке. Стучусь об окно, пытаясь нащупать, хоть, небольшой приток свежего воздуха – выход, но его нет. Силы покидают и, вот, я, снова, на полу.

Находят в таком состоянии – и поднимают. Мне, уже, всё равно, лишь бы это закончилось быстро. Но ничего не происходит. Я слышу, лишь, как открылось окно, и на меня обрушился поток холодного воздуха. Я вздрагиваю. Он прикрывает окно – и несёт меня в прихожую. Как он быстро наигрался. Повезло…наверное. Распахивается дверь – и я, снова, сжимаюсь. Не понятно, что хуже: холод ветра или холод того, кто, сейчас, держит меня, а недавно закрыл в комнате? Он перешагивает через порог – и кидает меня перед собой. Холод, что был ранее – ничто, по сравнению с болью, которая пронзила моё хилое тельце. Какие же они все – мра*и!

Я пытаюсь привстать, а за спиной слышу стук двери – и удаляющиеся шаги. Какой смысл отдавать годы жизни, чтобы, потом, слышать эту звонкую тишину в свой адрес? Я, уже, не та, что была раньше. Раньше я была: милой, красивой, яркой; а – что теперь? Теперь – я сломлена. Как – духовно, так – и физически. За что мне это всё? В чём я провинилась, чтобы заслужить ежедневные лапанья – и посиделки на холодном полу? К чёрту всё! К чёрту: эту жизнь, этих пр*дурков; к чёрту меня… Я не хочу – так, не могу…

Подрываюсь и несусь в сторону дороги. Если ЕМУ наплевать на меня, значит – мы солидарны, и, уж, пусть, меня собьёт машина. Больше такой пытки я не выдержу. Ветер бьёт в лицо, отталкивая – и возвращая на место, но я не обращаю на это внимание. Мне всё равно, уже – всё равно. Я хочу свободы, хочу наконец-то взмыть в небеса без вечных: нравоучений и правил. Они все подрезают мне крылья. Они все пытаются меня: удержать и приструнить. Не в этот раз. Уж: лучше – в небо, чем – под землю. Я не боюсь смерти, никогда не боялась. Я искреннее её желала и, вот, теперь – моя мечта исполнится. Прощай, грешный мир. С меня достаточно, такой, жизни. Впереди фары.

Эти два огня всё: ближе и ближе ко мне. Мой убийца и суд: в одном лице. Встаю перед машиной и, даже, не пытаюсь сойти на обочину. Так – будет проще…так – будет легче. Сначала – будет больно, но это не продлится больше минуты, а, потом: спокойствие и вечность. Я уйду красиво, и никто этого не заметит. Да – и зачем? Они слишком большое значение придают смерти. Даже – больше, чем жизни. День рождение празднуется один раз в год, а день смерти по два-три раза в год. Два дня, семь дней, сорок дней… Странно это. Жить, чтобы, потом – «отмечать» смерть… Родительское воскресенье.

Они ездят на кладбище к родителям и стоят: у бугорков и холодных камней в почтении, а на следующий день, уже, и не вспоминают об этом. Всё когда-то забывается… Человек, который жил, да, жил бы, но в один миг его не стало. И, вот, он, уже, в окружении цветов лежит в одной части коробки, чтобы потом его закрыли другой. Парадокс. Как – жили, так – и умерли. В коробке. Что – при жизни, что – при смерти. Можно выбрать: любой цвет, оформление, содержание. Будто, это имеет какое-то значение, именно – для умершего. Это – при жизни надо понтоваться, а в момент смерти все эти: блёстки, бархат, рюши, хренюши ни к чему. Зачем они? Ведь, всё равно коробка окажется под землёй и её, там, никто не увидит. Кроме червей, но и им это надо – не больше, чем умершему; если, вообще – нужно. Ходил по земле – она тебя и накрыла. Как бы высоко они не взлетели, в итоге – лягут все на одну глубину. Я буду лежать на дороге, ведь… Поток ветра.

Машина проезжает меня и несётся дальше, а я прижатая к асфальту. Кручусь в агонии. Лепёшка. Так – я выгляжу, сейчас. Моё тело изуродовано, кое каких частей не хватает, да – и нужны они, сейчас? Внешний вид волнует, только – их. Для меня же это – пустышка. Я ничего не чувствую, ничего не вижу. Дыхание сбито, сердце, всё, реже в такты, пара секунд – и моя свобода обнимет меня в лице смерти. Темнота накрывает меня, но в голове всё же успевает пронестись мысль: «хоть, один раз те, кто давят нас колесом – помогли, а не убили понапрасну».

Улыбка

Звонок. Опять. Одна и та же мелодия – каждый день. В одно и то же время. Почему же ты такой пунктуальный?

Прикосновение к экрану и наступает тишина. Пустой, мутный: взгляд устремлён в потолок. Руки свешены с кровати, касаются пола. Голова последние секунды впитывает мягкость подушки, ноги запоминают тепло одеяла, чтобы, затем, коснуться холодного пола. Ковёр не греет нисколько.