С открытыми картами

Тут только Кока осознал, что его озабоченность по поводу полномочий действительно должна казаться шефу совершенно излишней. Он не осведомлен о связи Коки с Борковым на почве долларов. Сам же Кока был уверен, что Борков, когда зайдет речь о Брюсселе, рассудит примерно так: «Старик берет меня на пушку. Продал мне доллары. Он знал, что я еду за границу. А поведение молодого человека с деньгами в кармане можно представить себе каким угодно, было бы воображение». К тому же Кока вспомнил, что при встрече с Борковым в доме у Риммы он задавал Боркову двусмысленные вопросы. Поэтому у Коки были все основания беспокоиться о полномочиях.

Мысленно ругнув себя тугодумом, Кока сказал:

— А если он категорически откажется?

— Тогда предъявите фотографии. Между прочим, на одной из них — репродукция его служебного удостоверения.

— Удостоверение ему теперь уже наверняка сменили. У института другой режим. — Кока слегка задумался. — Понимаете, у меня какое-то двойственное ко всему этому отношение.

— Именно?

Кока опять забыл, что шеф не знает о долларах, и чуть было не ляпнул о своих впечатлениях от встреч с Борковым. Он хотел сказать, что, с одной стороны, Борков кажется ему вполне подходящим объектом для обработки, но, с другой стороны…

— Никогда нельзя определить заранее, как они себя поведут, такие люди, — сказал Кока. — Он может пойти и заявить в Комитет госбезопасности.

— Думаю, что не пойдет.

— Почему вы так уверены?

— Стиль поведения за границей у Боркова был достаточно красноречив. Он завяз по уши.

— Ну, знаете ли, молодой человек может по легкомыслию закутить и слегка поскользнуться. И не придать этому особого значения. Но когда речь идет о нарушении гражданского долга, они рассуждают несколько иначе.

— Речь идет также о его карьере.

Кока прищурился.

— Ах, дорогой шеф, у нас в понятие о карьере вкладывают немножечко не тот смысл, к которому привыкли вы. Русский человек может плюнуть на любую самую роскошную карьеру в самый неожиданный момент. И потом, видите ли, сейчас не те времена.

— Вы опасаетесь, что он донесет?

— Не «донесет», а просто исполнит свой естественный долг.

— А пример Пеньковского?

— Вот именно, пример…

— Я могу назвать другие имена, — сказал Антиквар, и по тону чувствовалось, что он вот-вот взорвется. — Их наберется немало. И не надо приплетать сюда национальные особенности характера.

— Исключения только подтверждают правило, — меланхолично заметил Кока.

И тут Антиквар не выдержал.

— Послушайте, милейший Николай Николаевич. Как прикажете вас понимать? Уж не хотите ли вы меня распропагандировать? — Он даже побледнел от гнева. Бросив взгляд через плечо, продолжал совсем тихим шепотом: — Нашли место для дискуссий!

Кока сник. Вид у него был виноватый.

— Мне кажется, — произнес он примиряюще, — мы пускаемся в опасную комбинацию. Поэтому надо исходить из худшего. Кто же предупредит нас, если не мы сами?

Антиквар смягчился. Потрогав леску пальцами, сказал:

— Мы впервые разговариваем в повышенном тоне. Надеюсь, впредь этого не будет. Вы правы, безусловно, предстоящее дело требует осторожности. Я не буду вас торопить. Приглядитесь к этому человеку получше. Понаблюдайте за ним. В людях, по-моему, вы разбираетесь, определить его характер вам будет не сложно. И подходящий момент для решительного разговора выбрать сумеете. — Он откашлялся, сделал паузу. — Риск есть, но не такой уж большой…

— Сколько времени вы мне дадите? — спросил Кока.

— Не будем устанавливать сроки. Но чем быстрее, тем лучше. Скажем, в пределах этой зимы.

— Связь та же? — Кока имел в виду Акулова.

— Да. Но если вам понадобится передать что-нибудь срочное, позвоните по телефону, который я вам дам. Звонить надо из автомата. Наберите номер и подождите, пока снимут трубку. Когда снимут, ничего не говорите и позвоните еще раз. Держите трубку до пятого гудка. И после этого разъединяйтесь. Таким образом я буду знать, что мне следует срочно явиться к Акулову.

— Хорошо.

Напоследок Антиквар сказал:

— Попробуйте вовлечь его в свои коммерческие дела. Такая возможность есть?

Кока подумал минуту и ответил:

— Можно попробовать. Если он даст себя затянуть…

— Если, если, — буркнул Антиквар. — С вами сегодня просто нет сил разговаривать. Скажите прямо: я что, мало вам плачу?

— Ладно, не сердитесь. Не в деньгах суть… Просто я не такой оптимист, как вы.

Глава XIV

ПОЕЗДКА С СЮРПРИЗОМ

Когда Павел вошел в камеру к Надежде, тот лежал, закинув руки за голову.

Надежда поднялся рывком, сел на краю кровати. Он уже привык к почти ежедневным приходам Павла и, как всегда, был обрадован. Павел обещал принести какую-то интересную книгу, но в руках держал лишь маленький сверток.

— Все откладывается, — сказал Павел, заметив разочарование на лице Надежды. — Нам предстоит небольшое путешествие.

— Куда? — насторожился Надежда.

— Едем в Ленинград. Встряхнись и побрейся. — Павел положил сверток на стол. — Воспользуйся моим прибором.

— С чего это вдруг?

— Пора проветриться. — Павел присел на кровать рядом с Надеждой. — И потом, скажу откровенно, мне словесная агитация надоела. Тебе еще нет?