С открытыми картами

Павел хотел взять такси, но Надежда упросил поехать общим городским транспортом. Тогда Павел предложил воспользоваться метрополитеном. Однако Надежда предпочитал ехать по поверхности, чтобы можно было смотреть на город. Поэтому сели в троллейбус.

Свободных мест в гостинице, по обыкновению, не оказалось, но Павел пошептался с администратором, и им дали прекрасный номер на двоих на шестом этаже.

В номере они пробыли недолго. Не раздеваясь, почистили друг другу щеткой пальто, отдали ключ дежурной по этажу и сбежали вниз.

— Ну так что? — спросил Павел, шагая чуть впереди Надежды. — Город в нашем распоряжении. Не начать ли с Эрмитажа?

— Я хочу видеть все, — сказал Надежда голосом, совсем не знакомым Павлу. Он был взволнован.

— Положим, это невозможно, но что успеем, то наше.

— Сколько мы тут пробудем?

— Три дня.

Надежду, кажется, огорчил столь короткий срок, но все же эти три дня были еще впереди.

Четыре часа они ходили по тихим залам Эрмитажа, пока не ощутили ту непреодолимую, совершенно особую усталость, которая появляется только в музеях. После этого бродили по Невскому, по набережной Невы, на резком ветру, дувшем с залива, и утомление как-то незаметно растворилось в морском воздухе. Обедали в ресторане недалеко от Гостиного двора, и на этот раз Надежда ел с аппетитом.

Потом отправились в оперный театр. Вечером шел балет «Спартак». Билетов, разумеется, в кассе не было, и Павлу пришлось проявить чудеса красноречия, чтобы выдавить у администратора два места в ложе, забронированной какой-то сверхжелезной броней.

Надежда во весь спектакль не обменялся с Павлом ни единым словом. Всю дорогу к гостинице он молчал, глубоко уйдя в себя и нимало не смущаясь тем, что это может показаться невежливым его спутнику. Лишь когда улеглись в постель и погасили свет, Павел услышал, как Надежда словно в полусне произнес негромко:

— Враг номер один.

— Ты о чем? — спросил Павел.

Надежда ответил не сразу.

— Там, откуда я приехал, все это вместе взятое называется «враг номер один».

— Подходящее название, — усмехнулся Павел.

На следующее утро за завтраком они составили план похода по знаменательным местам Ленинграда. Надежда думал, что план этот рассчитан на два оставшихся дня, но Павел сказал:

— Все это мы должны выполнить сегодня.

— Но ты же говорил, едем на три дня…

— Завтра будут другие дела.

Какие именно, Павел не объяснил, а Надежда спросить постеснялся. Надежда вообще с того мгновения, как они ступили на перрон вокзала, все делал вроде бы затаив дыхание, как будто боялся спугнуть диковинную птицу.

С девяти утра до десяти вечера они не присели ни на минуту. Не ели, редко курили и почти не разговаривали. Только смотрели и слушали. Иногда, правда, Павел комментировал кое-что в своей иронической манере, но это не влияло на состояние Надежды.

Из домика Петра отправились в Петропавловскую крепость, а оттуда, надышавшись настоянным на холодном камне воздухом казематов, поехали в светлый Смольный. Затем был Казанский собор, где они долго стояли над прахом фельдмаршала Кутузова. А после собора — Пискаревское кладбище, по которому они ходили, сняв шапки. Когда покидали кладбище, Павел сказал, что где-то здесь среди многих десятков тысяч погребенных лежит и его отец. Надежда приостановился, посмотрел на Павла, хотел молвить что-то, но не нашел слов.

Вернувшись в центр, они хотели подняться на Исаакий, но, к сожалению, он уже был закрыт, и, поужинав в великолепном ресторане гостиницы «Астория», они поехали к себе, чтобы пораньше лечь спать. Даже Павел устал от беспрерывного хождения и обилия впечатлений, а о Надежде и говорить не приходилось. Больше года он вел малоподвижный образ жизни, и теперь с непривычки еле держался на ногах.

В половине одиннадцатого Надежда разобрал постель и лег. Павел вышел из номера, объяснив, что надо уладить кое-какие дела с администратором. Отсутствовал он минут двадцать, а когда вернулся, Надежда уже спал глубоким сном…

Проснувшись утром, Надежда не обнаружил Павла в номере. На столе лежала записка: «Буду в девять». Он побрился, потом оделся, спустился в вестибюль за газетами и снова поднялся к себе в номер.

Он сидел у стола и читал, когда в дверь постучали. Надежда вздрогнул. Кто бы это мог быть? Павел входил без стука. Может, просто ошиблись номером? Стук повторился, робкий, тихий.

— Да, войдите!

Надежда поднялся, шагнул к двери. В этот момент она отворилась. На пороге стояла Мария.

Газета выпала из рук Надежды. Он застыл, подавшись вперед. Мария смотрела на него прищурившись, словно издалека.

Ты? — не веря глазам, только и мог сказать Надежда.

Мария закрыла дверь.

— Как видишь…

— Где же Саша? — спросил Надежда, все еще не двигаясь с места.

— Дома оставила. Он с подругой моей, с Леной. Не хотелось мучить, я ведь самолетом…

Надежда, наконец, вышел из столбняка. Приблизившись, он обнял Марию и прижался лицом к ее густым каштановым волосам.

Потом они сидели в обнимку на его застеленной кровати.

— Ну как ты, что ты? — спрашивал Надежда. — Рассказывай.

— Сначала ты.

— Нет, я больше не выдержу. Рассказывай.