С палаткой по Африке

Когда мы были приблизительно в полумиле расстояния от водопада, я пересел в другой, более легкий, челнок с людьми, хорошо знавшими быстрины. Эти гребцы, проведя челнок в среднюю часть потока среди водоворотов, образованных множеством выступавших камней, доставили меня на остров, расположенный в самой середине реки, и привели на край выступа, поверх которого переливалась вода. При высокой воде нам угрожала бы опасность быть унесенными вниз бурным течением реки около самых берегов острова; но теперь уровень воды в реке был низким, и мы проплыли там без особых затруднений. Несмотря на то что водопад был очень близко, мы не могли определить, куда идет эта огромная масса воды; казалось, что она уходит в землю, так как противоположный выступ трещины, у которого исчезала вода, находился всего только в 80 футах (около 27 м) от нас. По крайней мере, я не мог понять этого до тех пор, пока не подполз со страхом к самому краю и не взглянул вниз в огромную расселину, которая тянулась от одного до другого берега во всю ширину Замбези, и пока не увидел, что поток воды в 1000 ярдов (более 900 и) шириной, низвергаясь на 100 футов (30 м) вниз, сразу оказывался зажатым в узком пространстве в 15 или 20 ярдов (13–18 л<).

Весь водопад является просто щелью, образовавшейся от правого до левого берега Замбези в твердой базальтовой породе и продолжающейся от левого берега на протяжении 30 или 40 миль между возвышенностями.

Глядя в глубь расселины, направо от острова, я не видел ничего, кроме густого белого облака, на котором в это время были две яркие радуги. Из этого облака вырывалась огромная струя пара, поднимаясь вверх на 200 или 300 футов (60–90.и); сгущаясь наверху, пар изменял свой цвет, становясь темным, как дым, и шел назад градом мелких брызг, которые скоро не оставили на нас сухой нитки. Этот ливень падает главным образом на противоположной стороне расселины; в нескольких ярдах от края обрыва там стоят стеной вечнозеленые деревья, листья которых всегда мокрые. От корней этих деревьев бежит обратно в расселину множество ручьев. Но когда они стекают по крутой стене обрыва, то столб пара, устремляясь вверх, начисто смывает эти ручьи со скалы и снова уносит их вверх. Таким образом, ручьи постоянно бегут вниз, но никогда не достигают дна.

Налево от острова мы видим на дне воду; она кажется белой катящейся массой, убегающей дальше в расселину, за левый берег реки. С левой стороны от острова отвалилась глыба камня; внизу она выступает над водой; по ней я заключил, что вода падает вниз приблизительно на 100 футов (30 м).

В трех местах поблизости от водопада, в частности, на острове посереди потока, три вождя племени батока, обратясь лицами к сверкающей радуге, молились под шум водопада божеству и приносили ему жертвы. Возможно, что именно двойная радуга (обычно они видели ее только на небе) навела их на мысль, что здесь находится обитель божества»[21]

.

* * *

Потрясающее чудо природы и места, связанные с трагической судьбой Ливингстона, очень взволновали меня. Следующей ночью я много часов провел без сна, прислушиваясь к реву водяных масс и вспоминая прошлое.

В 1904 году мне впервые за шесть с половиной лет пребывания в Африке представилась возможность принять участие в научной экспедиции. Дело в том, что потребовалась более точная демаркация границы между Северо-Западной Родезией[22]

и государством Конго[23]. Она должна была проходить по водоразделу рек Конго и Замбези. Кроме того, необходимо было найти истоки реки Кабомпо. Возглавлял экспедицию начальник округа Касемпа Маколей. В состав ее входило около 100 носильщиков и 30 аскари[24].

В пути через неведомые дебри на нас обрушились тропические ливни. Наш караван с трудом пробирался по сырой траве через болота и преодолевал каменистые обрывы вдоль реки Кабомпо.

Мы шли через область племени бокаонде, которое оказывало сопротивление попыткам европейцев проникнуть в их страну, а потому нам приходилось принимать все меры предосторожности. В течение первых трех недель мы вели с местными вождями переговоры, но лишь изредка нам удавалось достигнуть с ними соглашения, и тогда коренные жители уходили за реку Кабомпо.

Из-за погоды состояние у всех было подавленное. Каждую ночь исчезало несколько носильщиков. Им не доставляло удовольствия тащиться под дождем и спать на сырой земле в наспех построенных шалашах, подле едва тлевших костров.

Не прекращавшийся ни на минуту дождь раздражал также меня и окружного начальника Маколея. У нас не осталось ничего сухого. Палатки, которые приходилось свертывать мокрыми, стали пропускать воду. Не хватало сухих дров, одеяла отсырели, одежду мы надевали влажной, а через несколько минут она промокала насквозь.

Трава на лугах и в долинах рек достигала высоты нескольких метров, дичь ушла в глубину лесов, охотиться становилось все труднее. Уже не удавалось добывать мясо в количестве, необходимом, чтобы поддерживать силы и бодрость духа носильщиков.