С палаткой по Африке

В поле нашего зрения лежала гора Килиманджаро. Килима Ндшаро — «Гора злого духа», так называется вулканический колосс с двумя вершинами на языке суахили, получившем распространение и среди некоторых племен Центральной Африки.

Насладившись величественной картиной высившегося вдали гиганта, мы снова двинулись в путь.

Дорога привела нас прямо в парк Амбосели.

Нас приветствовали несколько робких жирафогазелей, названных так за длинную шею. Мне еще никогда не приходилось видеть этих грациозных животных. Одно это зрелище вознаградило меня за трудности поездки в отдаленный заповедник.

Лагерь, которому масаи дали наименование Ол Тукай, расположен примерно в 30 километрах от въезда в заповедник. Чтобы его посетителям было легче встретить животных, поблизости от лагеря устроены два водопоя, к которым звери быстро привыкли. Как-то раз до восхода солнца я заметил там двух старых буйволов; в неверном сумеречном освещении они казались гигантами из допотопных времен. Каждое утро приходили жирафы, около полудня появлялось множество зебр и гну, к вечеру окрестности оглашались визгом павианов.

К более редким посетителям этого водопоя принадлежал носорог, с которым я решил завязать знакомство. Он показался мне не очень злобным.

— Осторожно! — сказал сопровождавший меня проводник. — Он опасен. Как-то набросился сзади на нашего майора, когда тот наблюдал за слонами. Майор несколько месяцев пролежал в госпитале. Не приближайтесь к нему!

Носорог удалился в кустарник и из этого неприступного убежища стал недоверчиво следить за нами.

— Внимание! — закричал я кинооператору. — Я подойду к нему поближе, он кинется на меня, а вы снимете!

Все произошло так, как я предполагал. Носорог дал мне приблизиться на несколько метров, а затем ринулся в атаку. Едва я успел взобраться в машину, как он примчался на всех парах, но перед самым радиатором остановился так внезапно, словно все его четыре ноги были снабжены тормозом.

В тот же день мы встретили стадо из восьми слонов разного возраста. Проводник нехотя подтвердил, что в парке Амбосели разрешается выходить из машин и производить киносъемку (в парке Крюгера это строжайше запрещалось, да и в других заповедниках разрешалось лишь в некоторых местах). Он недоверчиво посмотрел на меня, когда я направился к слонам. 50 лет назад я распростился с охотой при помощи ружья, а теперь хотел проститься с охотой при помощи кинокамеры. Выдержу ли я испытание на мужество, которое выдержал полвека назад?

В то время я охотился у озера Руква в Восточной Африке. Однажды мы преследовали стадо слонов, в котором было несколько могучих самцов. Меня сопровождал Лонгома. Вдруг я заметил, что двое толстокожих, шедших метрах в полутораста от нас, меняют направление. Еще несколько секунд, и они исчезнут в чаще. Не задумываясь, я поднял ружье и выстрелил. Уже в тот миг, когда раздался треск выстрела, я понял, что сделал глупость. Прицел крупнокалиберного ружья был поставлен на 100 ярдов. Животные бросились бежать, и мы потеряли их из виду.

Обескураженный, я повернул к лагерю. Лонгома шел в нескольких шагах за мной. Его непрестанное ворчанье в конце концов стало действовать мне на нервы, я прислушался. Он твердил одно и то же: «Ну да, вазунга (белые) не такие люди, как мы. Они стреляют с безопасного расстояния, вероятно, потому, что боятся. А мы подходим близко, совсем близко…»

Такие уроки не забываются, только из них не всегда делаешь правильные выводы. Два или три дня спустя мы увидели одинокого самца; направление ветра было благоприятным. Я прислонил винтовку к стволу дерева, снял с плеча Лонгомы запасную, тщательно осмотрел ее, не глядя в сторону самца, и тоже отставил в сторону. Затем осторожно, но уверенно направился без оружия к слону, дав знак Лонгоме, чтобы он следовал за мной.

Не более восьми шагов отделяли меня от колосса, когда верный егерь схватил меня за руку и что было силы потянул назад.

— Господин, ты сумасшедший! — почти беззвучно прошептал он. — Ты что. хочешь погубить себя? Идти безоружным на слона?! Да я ведь знаю, что ты не боишься!

А я боялся. Не отрицаю этого и никогда не отрицал. Нет ничего презреннее и опаснее бахвальства посетителей национальных парков, уверяющих, что они чуть ли не наклеивали почтовые марки на заднюю часть слонам — настолько они ручные. Такие хвастуны подвергают опасности жизнь несведущих и доверчивых людей.

Я боялся. И тогда, и теперь, когда в парке Амбосели медленно пошел на группу слонов. Кинооператор крутил ручку, но, видимо, забыл зарядить камеру, ибо эта сцена сохранилась только на фотоснимках.

Я приблизился к животным на расстояние десяти шагов. Огромный самец отделился от стада и сделал два шага в мою сторону. Я остановился и, застыв, пристально вгляделся в слона.

— Селемани, — взволнованно прошептал я…

В Амбосели мне исполнилось 76 лет. Казалось, что здесь в день моего рождения собрались все четвероногие друзья из чащи, чтобы пожелать удачи и проститься с человеком, который к ним привязался.