С привкусом пепла

– Нихрена не все, – возразил Марков. – На столе, гляньте, бардак, листы вперемешку разбросаны, а у Олега Иваныча всегда полный порядок был. Я однажды карандаш на место не положил, так целую лекцию выслушал. Стыдища была, спасу нет, отчитывал, словно дитя неразумное. Карандаши у него всегда в стакане стояли, попочка к попочке, у стеночки справа, а сейчас стакан ближе к краю подвинут, и карандаши как попало торчат.

– Спасибо, товарищ командир, – одобрил Зотов, копаясь в консервной банке с окурками. –Пепла в ней почти нет, значит падала и была поставлена на место. Отсюда вывод: следы борьбы имели место быть, но убийце хватило времени и ума прибрать за собой. Пусть не начисто, но он очень старался. И еще по следам, обратите внимание на место, где висел труп. Солома взбита везде одинакого, а повешенный бьется так, что пол был бы вспахан вдоль и поперек, а мы этого не наблюдаем. Почему?

– Вздернули мертвого,– угрюмо отозвался Марков.

– Вам нужно следователем работать,– восхитился Зотов, – Такой талантище пропадает.

– Да чего тут, большого ума разве надо? – лицо командира окаменело, – Я эту тварь из-под земли достану и наизнанку выверну, такого человека сгубить.

– Сколько штыков в отряде?

– На сегодняшний день сто тридцать два человека, минус Олег Иваныч, – без раздумий ответил Марков.

– Один из них враг, хитрый, сильный, расчетливый, и может и не один, – Зотов обвел командиров пристальным взглядом, – И врага необходимо вычислить в кратчайшие сроки.

– Поможете, товарищ Зотов? – умоляюще спросил Марков, став похожим на большого, растерянного ребенка. – Вижуопыт имеете, ухватки у вас такие особенные, опять же из Центра вы, значит не простой человек, при доверии, стало быть.

Зотов задумался. Мечты о коротком отдыхе развеялись окончательно и без права на апелляцию. Влип по самое не балуйся. Самолета не будет, немцы рядом, а тут еще труп особиста нарисовался. Преступление без единой ниточки на данный момент. Раскрыть такое дело практически невозможно, особенно в условиях приближающейся немецкой карательной операции. Можно отказать Маркову, да толку? Сидеть в землянке в ожидании эвакуации, глуша командирский самогон и закусывая трофейной тушенкой? Глупо. Тем более, если рядом убийца и сотня с лишним подозреваемых.

– Хорошо, – решился Зотов, – Я согласен.

– Сознательный вы человек, – обрадовался Марков.

– Я против, – угрюмо возразил Лукин. – Вы совершаете ошибку, товарищ командир, допуская к расследованию посторонних.

– Товарищ Зотов не посторонний, – назидательно отозвался Марков и упрямо сжал тонкие губы.

– Но и не свой, – полыхнул начштаба. – Мы не дети, вполне можем своими силами разыскать и наказать виноватого. А так, что получается? Неумехи мы?

– Ты, Владимир Алексеич, не ярись, – нахмурился Марков. – Ты начштаба, твоя задача какая? Боевую работу вести. Вот и веди, каждый своим делом заниматься должон. Все, кончаем базар, это приказ мой, понял?

– Понял. Разрешите идти? – Лукин побагровел, швырнул окурок под ногии, недожидаясь ответа, выбежал из землянки.

– Задержитесь, товарищ майор, – повысил голос Зотов.

– Ну? – Лукин остановился.

– Надеюсь, нет нужды объяснять, что для партизан смерть Твердовского должна остаться самоубийством?

– Я не дурак, товарищ из Центра, – отчеканил начштаба и взобрался наверх. Было слышно, как он отчитал часового.

Зотов поднял окурок, затушил и сунул в банку.

– Вот как с таким контингентом работать? – посетовал Марков. – Один горячий, как молодая вдова, второй самый умный, третий повесился… повесили в смысле, четвертый до войны поросятам хвосты крутил, а тут стал теоретиком партизанской войны, учит, твою в душу мать. На вас вся надёжа, товарищ Зотов!

– Мне потребуются особые полномочия, – выставил условие Зотов.– Полная информация по первому требованию, невмешательство третьих лиц и неограниченная свобода действий в рамках расследования. Иначе я работать не буду.

– Что угодно, – клятвенно заверил Марков. – С чего начнем?

– Тело в санчасть, пускай врач осмотрит.

– Врач, – загрустил командир, – Горе одно, а не врач. Ивашов его фамилия, фельшером в Кокоревке работал, бабок от ревматизму пользовал, мужикам зубы клещами драл, банки от любой болячки прописывает, толку, как от козла молока. А другого нет.

– Все равно, пусть посмотрит. Второе – часового со входа не снимать, в землянке ничего не трогать, без меня не входить. Любопытствующих гнать поганой метлой. Из лагеря никого не выпускать. И мне нужна экстренная связь с Центром.

– Нам строжайше, стало быть, приказано работать лишь на прием, – растерялся Марков. – До особых распоряжений или резких изменений обстановки.

– По-вашему, обстановка не изменилась? Убит начальник особого отдела. Радист у меня свой, выйдем на связь самостоятельно, Центр ждет подтверждения, что мы добрались, толькодайте проводника. Попробуем обернуться за четыре часа.

– Опасно в лесу-то, – предупредил командир. – Вчера вечером пришлых видели, возле Журавлиного болота шастали, убрались на восток.