С привкусом пепла

– Ничего страшного, Михаил Федорович, – упавший закряхтел и поднялся, сплюнув кровь из разбитого рта. – Во мнениях на дисциплину не сошлись с товарищем разведчиком.

– Я те щас покажу дисциплину! – дернулся Волжин, – Разорву!

– А ну осади, разрывальщик пальцем деланный, – назидательно приказал Марков и смутился, увидев Зотова. – Драка, товарищ Зотов, явления у нас, прямо сказать, нечастое, – и обратился к пострадавшему. – Докладай, Олег Иванович.

Избитый вытянулся по стойке смирно. Человек средних лет, невысокий и щупловатый, с узким личиком и внимательным взглядом.

– Нестыковочка вышла, товарищ командир, – отчитался Олег Иванович и кивнул на поутихшего Сашку. – Следуя по лагерю, обнаружил данного бойца,распивающим водку, и сделал положенное в таком случае замечание. За что был матерно оскорблен и получил удар в лицо. Свидетелями были наши боевые товарищи. Требую наказать виновного по всей строгости.

Волжин витиевато выругался, поминая матушку Олега Ивановича.

– Ты сразу наказывать, Олег Иваныч, быстер, право слово, торопыга этакий, – успокоил Марков. – Люди только прибыли, чуть не из боя, а ты к ним с нравоучениями.

– Это не дает права хамить старшему по званию, – вспыхнул Олег Иванович.

– А где у тебя звание, гад? – не вытерпел Сашка. – Ни знаков различия, ничего, мало я тебе рожу расквасил! Воздухом подышать вышел, а он лезет!

– Это начальник особого отдела отряда старший лейтенант Твердовский, – хмурясь сообщил Марков.

– Да мне хоть папа римский! – расхорохорился Волжин, но пыл поубавил, понял что вляпался, с особым отделом шуточки плохи.

– Ты знаешь что, Олег Иваныч, – Марков приобнял особиста за худые плечи. – Надо миром решить, недосуг мне сейчас. Прости парня, погорячился он, молодой.

– Жду извинений, – гордо вздернул подбородок особист.

– Не буду, – Волжин вызывающе фыркнул. – Пусть этот фраер меня не пугает, пуганые мы. Сам виноват, пусть теперь девку обиженную не корчит. Будет ерепениться, по–другому поговорим! Трибунал он выдумал, так мы не на фронте, он мне не указ! – и позволил Карпину увлечь себя в землянку. Через мгновение оттуда послышались звон кружек и нестройное пение.

– Как же так, Олег Иванович? – укоризненно спросил Марков. – Вот товарищ Зотов из Центра, что он подумает?

– Что нужно следить за моральным обликом советских разведчиков, – отчеканил Твердовский.

– Вы его простите, дурака, – попросил Зотов. – Мы три дня по лесам, всякого навидались.

– Да чего уж там, – особист неожиданно улыбнулся. – Что было прошло. У вас как со временем, товарищ Зотов? Хотел пообщаться по-нашему, по-свойски. – он многозначительно подмигнул. – Давайте завтра, на свежую голову?

– Согласен, как отосплюсь, сразу к вам, – пообещал Зотов и чуть не упал.

– Оп-оп, потихонечку, – Марков поддержал под локоть и прикрикнул на партизан. – Чего встали, а ну кругом марш, устроили тут театру себе!

Зотов не помнил, как добрался до нар, вроде особист с командиром волокли на себе. Он уснул, едва голова коснулась подушки, провалившись в непроглядную, липкую, затягивающую в себя черноту.

Глава 3

Просыпался дважды, не понимая, что с ним и где он, бессмысленно пялясь в густую темноту, пропитанную запахами пота и грязной одежды. Слушал похрапывание партизанского командира и успокаивался, вновь проваливаясь в расцвеченную несущимися по кругу спиралями бездну. Сон пришел под утро: цветной, выпуклый, ужасающе реальный кошмар. Худенькая женщина в легкомысленном желтеньком платье и двое детей, мальчик и девочка, бежали по бескрайнему, изумрудно-свежему лугу, синему от васильков и белому от ромашек, смыкающемуся на горизонте с нежным, лазоревым небом. Они были счастливы и смеялись. Женщина кружилась, лучась грацией, молодостью и красотой. Зарокотал гром, небо стремительно затянули пепельные, низкие тучи. Тучи налились зловещим багрянцем и вместо освежающего дождя пролились потоком огня. Тьма заклубилась вокруг фигурок женщины и детей, и из чернильной пелены протянулись десятки тощих, когтистых, алчно шарящих рук. Затрещало желтое платье, истошный детский крик резанул по ушам, Зотов неистово завыл: «Светка, Светка!», рванулся на помощь... и очнулся в холодной, сырой полутьме, хватая воздух ртом и разрывая на груди промокшую рубашку.