С театра войны 1877–1878. Два похода на Балканы

Секреты составляют всегда последние пункты наших аванпостов, и, подвигаясь далее за графом Шуваловым по шоссе, мы не встречаем уже более никого из солдат. Кругом стоят все те же горы, поросшие густо буковым лесом, усыпанные снегом. В горах и на дороге царит тишина мертвая, прерываемая лишь звуком копыт наших коней о мерзлую землю, да слышно еще, как падает иней крупными снежными кусками, шелестя в деревьях. Мы двигаемся по нейтральной полосе, не занятой ни нами, ни неприятелем, лежащей между нашей цепью и турецкой, и легко быть может, что спрятанный где-нибудь, наподобие нашего, в кустах неприятельский секрет даст внезапно и на близком расстоянии ружейный залп. Но вот за поворотом шоссе мы видим еще четырех всадников, остановившихся на дороге, и различаем в них драгунский разъезд.

– До какого места доходили? – спрашивает граф Шувалов.

– Вон до этой караулки доходили, – говорят драгуны, указывая на домик, построенный невдалеке впереди.

– Неприятеля видели?

– Никак нет.

– Так поезжайте за мной, – прибавляет Шувалов, подвигаясь далее по шоссе; мы проезжаем мимо караулки, у которой валяются на земле шесть трупов турок, полузасыпанных снегом. Поворачиваем снова вправо и, отъехав с полверсты, видим, что шоссе начинает подниматься несколько в гору, видим у самого подъема еще караулку и шесть человеческих фигур в башлыках у дымящегося костра: пятеро лежат на земле вокруг огня, один стоит облокотившись на ружье. Это турецкий пикет, расположенный, вероятно, на самом перевале; дорога тут поднимается на пригорок, лежащий поперек ущелья, и за этим пригорком находятся уже Араба-Конак и турецкие укрепления, оберегающие перевал.

– Вот до этого места вы должны были доехать, – обращается граф Шувалов снова к драгунам.

Мы стоим еще минуты две, в которые граф Шувалов смотрел в бинокль на турок и на окружающие нас высоты. Фигуры у костра, по-видимому, не замечают нашей группы и продолжают лежать и греться, сохраняя прежние позы. Мешкать долее не представлялось никакой надобности, граф Шувалов поворачивает своего коня назад, и мы скрываемся за поворотом дороги, направляясь к своему биваку. «Завтра поедем на Павловскую гору», – говорит граф Шувалов, слезая с коня у своей палатки.

Русские позиции против Араба-Конака сосредоточиваются на двух высотах, известных ныне под именем гор Московской и Павловской.

В предыдущих моих письмах я упоминал уже, что турки, очистив Правицу, Этрополь и Орхание, направили свое внимание главным образом на защиту перевалов через Балканы и укрепились для этой цели в Златице, на горе Шандорник и на высотах у местечка Араба-Конак на Софийском шоссе. Русские войска, в свою очередь заняв Этрополь и Орхание, встретились на перевалах Балкан с такими сильно укрепленными позициями турок, что принуждены были ограничиться только занятием высот насупротив турецких, образовав, со своей стороны, линию укрепленных позиций по сю сторону Балкан. Так, русские заняли Златицкий перевал и окопались на нем; против горы Шандорник образовали две позиции, известные под именем позиций генерала Рауха и генерала Дандевиля, наконец, против Араба-Конака укрепились на горах, прозванных Московской и Павловской – по имени полков, первоначально занявших эти две позиции. Находясь на упомянутых высотах лицом к лицу с неприятелем (в одном месте в более выгодных против турок условиях, в другом – менее выгодных), русские войска воздерживаются от наступательных действий, ограничиваясь укреплением и охранением своей боевой линии, а также артиллерийской перестрелкой с неприятелем в ясные дни, когда туман не мешает видеть турецкие редуты и лагеря. Но самое занятие нынешних позиций русских на Балканах сопряжено было с большими трудностями, совершалось в бою и сопровождалось огромной работой втягивания орудий на крутые высоты. В предыдущих письмах я уже имел случай рассказать в некоторых чертах о том, как произошло завладение нашими войсками Златицким перевалом, как заняли позиции и укрепились отряды Рауха и Дандевиля против горы Шандорника; лейб-гвардии Московский полк, в свою очередь, окрестил в свое имя одну из гор против Араба-Конака мечом и кровью в день 21 ноября. Произошло это, по рассказам очевидцев, следующим образом.