Читаем С тобой навсегда полностью

— Если все дела завершены, значит, можно ехать. Вас, наверное, там ждут — в Германии.


Петер чувствует изменение в моем настроении; тень беспокойства пробегает у него по лицу. Но он не спешит с ответом, раздумывает несколько секунд, глядя на прекрасное здание театра.


Наконец отвечает:


— Я не мог так быстро уехать из этого города. По двум причинам. Во-первых, Петербург — один из красивейших городов. А у меня за всеми делами даже не было времени полюбоваться им. А во-вторых...


Он делает паузу, поворачивается ко мне.


Я тороплю:


— А во-вторых?


— Во-вторых, я встретил вас. А может, как раз это — во-первых. Вы так не думаете?


Я польщена: меня заметили все же! Я — это, конечно же, во-первых.


Показываю рукой на дорогу:


— Что же мы стоим? Город перед нами...


Петер включает передачу, мягко трогается.


Водит машину он очень хорошо. Но в Петербурге по понятным причинам совершенно не ориентируется. Я помогаю ему. Вернее будет сказать, что это я вожу Петера по городу, а не он меня. Сначала я показываю ему то, что показывают всем приезжим, — начиная от Медного всадника, кончая Невским проспектом. Рассказываю о царе Петре, о Пушкине, о декабристах... об Октябрьской революции немного... А потом привожу его на некоторые «свои» любимые места: на канал, от Мойки до Дворцовой набережной, Адмиралтейскую набережную, пристань со сфинксами...


Припарковав машину у какого-то сквера, мы с Петером долго гуляем по Университетской набережной.


Петер так очарован городом, что мне кажется, в какие-то моменты он даже забывает про меня. Сначала это вызывает во мне некий внутренний протест и даже нечто похожее на ревность, однако потом мне становится просто занятно — это весьма необычное ощущение — ревновать к городу. Впрочем это ощущение скоро проходит, потому что Петер как бы невзначай берет меня за руку... и больше моей руки не выпускает. Теперь я, даже если б и захотела, не имела бы возможности подумать, что про меня забыли: я все время чувствую его большую сильную руку.


Я рассказываю Петеру немного с себе, о своих предках. Вспоминаю о нескольких годах учебы в медицинском институте. Эта часть моих воспоминаний, а конкретнее — некоторая причастность моя к медицине, — так потрясает Петера, что он даже забывает на несколько мгновений про красоты Петербурга. Он замирает возле сфинкса, он теперь сам неподвижен, как сфинкс. И с интересом смотрит на меня. Но не с тем интересом, с каким мужчина смотрит на женщину, а с интересом каким-то деловым.


Я легонько дергаю Петера за руку:


— Что-то случилось?


Он спохватывается, возвращается в реальность:


— Нет! Я просто подумал, что вы почти состоявшийся доктор...


Я вздыхаю:


— Ах, это было так давно! Я все уже перезабыла.


Мне следует переменить тему разговора. Не в моих интересах и не в желаниях моих посвящать Петера в перипетии той давней трагической истории; и не хочется — не время — объяснять, почему я оставила институт. Я вижу, этот вопрос уже зреет в глазах Петера. И я должна опередить...


Я показываю рукой на реку:


— Смотрите, как красиво!


Но уловка мне не удается. Петер возвращается к теме (он, наверное, целеустремленный человек):


— А вы никогда не хотели завершить образование?


Я спускаюсь к воде, трогаю ее. Она холодна.


Отвечаю Петеру, который стоит у меня за спиной:


— Нет! Я не видела в этом смысла для себя... Думала об этом, конечно, когда в театре трудно приходилось. Но не хватало чего-то для этого. Толчка, что ли, извне.


Я пожимаю плечами.


Думаю, на этом разговор и завершится, но Петер развивает тему.


— Извините меня, Люба, но это не праздный интерес с моей стороны. Я подумал сейчас... Я мог бы предложить вам работу. У себя в клинике.


— У вас клиника?


— Да. Я разве не говорил вам в прошлый раз? Клиника моя только организовывается. Но уже практически можно начинать работу. Конечно, сначала мощности будут не те. Но со временем дело разовьется.


Я качаю головой:


— Нет, Петер, спасибо вам за предложение, но... Вы ведь теперь уже знаете...


— Ты, — перебивает он, — давайте будем на «ты».


— Хорошо. Ты знаешь уже, что я не доучилась.


— Это неважно. Четыре года института — уже среднее образование. Я помогу специализироваться, к тому есть возможности. А работы будет много.


Он так трогательно просит меня. И у него уверенное лицо, будто ему все нипочем, все доступно. Его даже как будто удивляет, почему я не соглашаюсь. Ведь успех, выгоды, перспективы очевидны!


Не могу не восхититься:


«Ну и хватка! Вот он западный предпринимательский напор!»


Петер крепко берет меня за руку и заглядывает в глаза:


— Соглашайся! Мы быстро все уладим.


Я смеюсь, мягко высвобождаю руку:


— Нет, Петер. Я как-то не воспринимаю тебя в качестве работодателя.


— Ну хорошо! — сдается он. — А в качестве поклонника ты меня будешь воспринимать?


Я делаю серьезное лицо:


— Конечно! После таких чудесных цветов...


— Я почти счастлив! — восклицает он. — Но всегда помни, Люба: мое предложение остается в силе.


Перейти на страницу:

Похожие книги