С царем в Тобольске. Воспоминания охранника Николая II

Все мои думы и горячие молитвы сегодня утром в нашем пещерном храме были о тебе. Мы заказали для себя обедню внизу, потом была служба в большом храме окрестным ходом и затем торжество и завтрак в детском госпитале. Сегодня у нас было меньше перевязок. Твой курьер прибыл поздно; сердечно благодарю за дорогую открытку, мое сокровище.

Опять совсем прохладно, всего 8 градусов, временами накрапывает дождь. Штюрмер говорил со мной о польских делах; действительно, надо соблюдать величайшую осторожность; как тебе известно, Замойский нравится мне, но я знаю, что он интриган, а потому следует хорошо взвесить этот серьезный вопрос. Я весьма сожалею, что тебя уговорили назначить митрополита Владимира в летнюю сессию Синода: на этом месте следовало бы быть Питириму, Влад. – место в Киеве, он за последние месяцы прожил там всего неделю. Он вредит нашим во всем. П. ничего не может предпринять в своем собственном городе, за каждым пустяком он принужден обращаться к Влад., так что духовенство не знает, кого считать своим начальством, – это очень несправедливо по отношению к нему. Прежний митрополит имел больше такта и дольше оставался в Киеве. Следовало бы чем-нибудь помочь бедняге.

Теперь я должна кончать. Сердцем и душою с тобой! Эта ужасная война длится уже 2 года! Бог да благословит и поможет тебе!

1000 горячих поцелуев от твоей старой

Женушки.

Ц. ставка. 19 июля 1916 г.

Моя душка-женушка!

Сердечно благодарю тебя за твое письмо и за телеграммы от Н.П., которые при сем возвращаю. Я не знал, что они уже участвовали в таких серьезных боях. Храни их Господь! Только бы они не бросились вперед в необдуманном, безумном порыве! Это моя постоянная тревога!

Списки убитых и раненых офицеров посылаются в Петроград в Главн. Штаб. Здесь же мы получаем только списки полковников и командиров полков.

Сейчас там опять затишье, посылаются новые подкрепления. Вероятно, наступление возобновится около 23-го. Все время приходится пополнять полки, и это берет много времени.

Да, сегодня ровно два года, как эта ужасная война была объявлена. Один Бог знает, сколько времени она еще протянется!

Вчера я принимал нашего Велепольского и графа Олсуфьева, члена Госуд. Совета, который был в Англии, Франции и Италии.

Он совершенно потерял голову из-за дочерей глупого Миши. Как смешно! Он у Изы видел Ольгу и Татьяну и, кажется, говорил им то же самое.

Теперь, мой милый ангел, я должен кончать.

Храни Господь тебя и девочек!

Целую нежно и страстно.

Твой старый муженек

Ники.

Ц. С.20 июля 1916 г.

Сокровище мое!

Горячо благодарю тебя за твое дорогое письмо. Я вчера видела Вл. Ник. и была рада получить вести обо всех вас. Он думает остаться здесь, так как много работы в лазаретах и ежедневно ждем прибытия новых поездов.

Холодно и пасмурно, хотя барометр идет вверх; чем-то напоминает осень. Мы обедаем в пальто на воздухе, потому что в комнатах тоскливо. О. и Т. отправились в город на прием пожертвований. Ники просил разрешения навестить меня; он будет у меня, вероятно, завтра, если только не будет у Штюрмера. Видела Воейкова. От него несло сигарами, он полон своими миллионами и постройками, самоуверен, как всегда – война совершенно определенно кончится к ноябрю, а теперь, в августе, будет начало конца – он меня раздражает; я сказала ему, что одному Богу известно, когда будет конец войне, что многие предрекают этот конец к ноябрю, но что я в этом сомневаюсь, – во всяком случае, глупо быть постоянно таким самоуверенным. Убит сын стокгольмского Неклюдова (Преображ.), а также сын дяди Мекка – как это грустно! Извини за скучное письмо, но у меня болит голова. Не забудь послать телеграмму Михень к 22. Прощай, мой ангел, мой светик, моя радость. Бог да благословит и защитит тебя! Осыпаю тебя нежными поцелуями.

Навеки твоя старая

Солнышко.

Ц. ставка. 20 июля 1916 г.

Моя родная душка-женушка!

Сердечно благодарю тебя за твое дорогое письмо.

Посылаю тебе эту маленькую записочку, полученную мною в Ольгином письме; скажи мне, пожалуйста, что мне ответить на ее первый вопрос? Видишь, я пишу новым пером, которое ты мне прислала с Чемодуровым. Сегодня уезжает Тетерятин. после пятинедельного пребывания здесь. Сегодня ведь годовщина молебна и выхода в Зимнем дворце!! Помнишь ли давку на пристани, когда мы уезжали?

Каким это кажется далеким и сколько с тех пор пережито!

Вчера я видел человека, который мне очень понравился – Протопопов, товарищ председателя Гос. Думы. Он ездил за границу с другими членами Думы и рассказал мне много интересного. Он бывший офицер конно-гренадерского полка, и Максимович хорошо его знает.

Оказывается, румыны, наконец, готовы принять участие в военных действиях! Туркам было приказано послать часть войск из Константинополя в Галицию на помощь австро-германцам.

Это любопытно, но до сих пор они еще не появлялись.

Ну, любимое Солнышко, надо кончать. Храни Господь тебя и девочек!

Нежно и страстно целую.

Твой старый муженек

Ники.

Ц. С. 21 июля 1916 г.

Сокровище мое!