С вождями и без них

Следующая попытка вдохнуть жизнь в дряхлеющую коммунистическую солидарность была предпринята сразу после Карловых Вар. Там и была достигнута предварительная договоренность о созыве очередного международного совещания компартий. Возвратясь домой, Пономарев, не теряя ни минуты, принялся проталкивать эту идею. Обстановка, казалось, ей благоприятствовала. Плохо ли, хорошо, все-таки удалось найти общий язык с грандами европейского коммунизма ФКП и ИКП. Следующий после европейского крупный отряд компартий, латиноамериканский, следовал в фарватере КПСС. На стороне Пекина, кроме Албанской Партии труда, было всего несколько малозначных ультрареволюционных группировок, целиком содержавшихся на китайские деньги. То есть были реальные шансы на очередной триумф Москвы в качестве штаба мирового коммунистического и революционного движения.

Стоит вспомнить мою притчу о референте R. Ратуя за скорейшее проведение международного совещания, Суслов, Пономарев и другие сановитые международники держали в голове, что всякая кампания такого рода укрепляет их внутренние позиции и обещает достойную награду за не столь уж тяжелые и неприятные сами по себе труды. После Карловых Вар генсек вошел во вкус выступлений в роли "коммуниста No 1" планеты с трибуны международных форумов. Это обеспечивало благосклонное отношение к тем, кто их готовил. Международные отделы направили в ЦК записки о целесообразности безотлагательно начать работу по созыву международного совещания компартий, были приняты решения с соответствующими поручениями, работа закипела. Консультантов усадили сочинять проект вселенского коммунистического документа. Секретари ЦК и заместители заведующих отделами отправились в столицы соцстран для инструктажа коллег. После консультаций было решено избрать в качестве места подготовительной встречи Будапешт. Мне кажется, Кадар согласился на это, чтобы продемонстрировать, что Венгрия под его руководством залечила раны 56-го года и стала в ряд вполне респектабельных и надежных центров коммунистического движения. Знай он, во что выльется эта сомнительная честь, мудрый и осторожный венгерский руководитель предпочел бы от нее откреститься. Впрочем, может быть, на него просто нажали, приперев к стене все тем же безотказным доводом об интернациональном долге.

Дело в том, что вместо одной, на худой конец, двух-трех сходок, венгерской столице пришлось принять 10 или 11 туров "консультативной встречи" в течение 1968 года. По существу, с промежутком в месяц-полтора делегации нескольких десятков партий съезжались в Будапешт, проводили неделю в жарких дискуссиях, чтобы затем отправиться восвояси, доложить лидерам о содержании споров по документу, получить их согласие на небольшие подвижки и вернуться в венгерскую столицу для новых словопрений. Венграм пришлось надолго закрыть для туристов лучшую гостиницу города со знаменитыми серными ваннами и бассейнами "Геллерт", в которой размещались и заседали делегации. Всю эту ораву надо было кормить, обслуживать, по вечерам увеселять концертами и кинопросмотрами, а почетных гостей, в числе которых были, несомненно, секретари ЦК КПСС, приглашать на ужин в одном из экзотических ресторанчиков, которыми так богат "второй Париж".

Конечно, как всегда, бoльшую часть расходов взяла на себя КПСС, но хлопот сверх головы досталось все-таки венграм. Как хозяева встречи, они должны были взять на себя оформление и рассылку очередного проекта и многочисленных поправок к нему, вставлявшихся делегациями. Поскольку рабочим языком был русский, мы работали с нашими венгерскими коллегами как единая команда. Не знаю, как насчет национального менталитета, но всем нашим венгерским партнерам было присуще то, что можно назвать европейской политической культурой способность внимательно слушать собеседника, не отбрасывать с порога его доводы, терпимость к чужому мнению. Впрочем, настойчивость в отстаивании собственных взглядов при готовности к компромиссам свойственны, пожалуй, в равной мере всем малым народам Центральной и Восточной Европы, без этого они не смогли бы выжить и сохранить свою идентичность под мощным перекрестным давлением западноевропейских держав, Отоманской и Российской империй.

У меня установились дружеские отношения с двумя симпатичными молодыми людьми - Матиашем Сюрешем и Дьюлой Хорном. Мы много сотрудничали впоследствии, когда они стали заместителями заведующего международным отделом ЦК ВСРП. Пиком карьеры Сюреша стал пост министра иностранных дел. Признаться, ни мне, ни моим товарищам не приходило в голову, что Дьюла Хорн станет лидером реформированной социалистической партии, приведет ее к победе на выборах и в течение нескольких лет будет занимать кресло венгерского премьера. Вспоминаю, как после заседаний, редактуры и оформления текстов мы с ним спускались в уютный бар, где певица в сопровождении небольшого оркестрика исполняла цыганские и джазовые мелодии, за бокалом вина обсуждали мировые проблемы.