Сабля, трубка, конь казацкий

– В дозоре стоял. Услышал, как татарва прибыла. Задумал посчитать их… Вот и поймал стрелу. Считай, дважды в рубашке родился. Первый – голомозые на слух били. От того только плечо зацепили. Второй – стрела чистая, не отравленная. Что у басурман редкость большая. Очень они любят, когда враг мучается. Так что ты запомни, на будущее… Случись что, рану сперва расширить… чтобы побольше крови вытекло. Если жила не задета и мух нет, то и не перевязывать вовсе, пусть яд с сукровицей выйдет. А как подсыхать начнет, щедро окропить рану соком тысячелистника и его же листьев измочаленных под повязку положить. Потом сменить на капустный лист или подорожник. Они жар вытягивают. А если надо все быстро – замешать тесто из пороха на водке и залепить. Но ненадолго… При первой же возможности рану надо очистить и снова кровь пустить. Иначе пропасница может кинуться.

– Я понял… От лихорадки, да и просто от жара крепкий отвар из вербовой коры хорошо помогает… – я вовремя вспомнил историю открытия салициловой кислоты. – А пока отвар будет остывать, горсть муравьев в него надо бросить.

Это уже собственная придумка. Но как иначе использовать муравьиную кислоту, я сходу не сообразил. Не рекомендовать же взрослым людям веточку в муравейник совать, а потом облизывать. Лечение должно быть солидным, иначе в его силу не поверят.

– Да? Я запомню… Одарка? Слышала? Делай, что Петро сказал. Ставь казанок на огонь и вари кору. А мы – пойдем на берег, глянем на гостей непрошеных. У тебя глаз зоркий, приметливый. Дождь нам на руку, никакой шелест не выдаст. Только вперед все рано не суйся. Держись позади меня.

В детстве я зачитывался книгами Фенимора Купера и Карла Мая о Диком Западе, и всегда у меня вызывала сомнение правдивость описываемого в романах умения индейцев бесшумно передвигаться по лесу. Ну, невозможно это!.. Сколько раз сам пробовал… Ветки осторожно раздвигал, под ноги глядел, а все равно – нет-нет да и треснет какой-нибудь сучок, незаметный под опавшей листвой. Да как хрустнет! За сто шагов слышно…

Вчера днем я об этом не задумывался, но теперь, когда мощный, неуклюжий с виду, как битюг, Василий шел впереди меня, невольно вспомнил. Ибо казак производил шума не больше, чем порхающая с цветка на цветок бабочка. Несмотря на то что в руках держал мушкет, да и под ноги как бы не особенно глядел. Смысла нет, темновато еще…

Представив себе на мгновение летающего над лугом Полупуда, я зазевался и уткнулся запорожцу в спину.

– Тихо… увалень… – проворчал тот тем особенным шепотом, который слышен только стоящему рядом. – Топочешь, как лошадь. Гляди… Вон они, гости незваные. Кружат по берегу, к переправе готовятся. Понятное дело, как ни старайся, а следы от такого стада не спрячешь. Слепой бы нашел… Слава богу, дождь пособил… Хоть и поздновато зарядил, но все же… Вот и сомневаются голомозые, не могут точно понять: сколько нас и как давно переправились?

Сквозь полупрозрачную серую завесу моросящего дождя копошащиеся на противоположном берегу пешие и всадники казались персонажами из сновидения. Или не слишком удачного трейлера к очередному историческому блокбастеру. Слишком много суеты и ни одного крупного плана. Взять бы хоть того, что уже зашел на гать и, тыкая впереди себя копьем, осторожно, мелкими шажками приближается к первому повороту. Колоритный персонаж. Один только кожух наизнанку чего стоит… О! Да он никак помочиться решил? Вот паскуда! Все, теперь пью только кипяченую…

– Две дюжины… – подсчитал врагов Василий. – Больше, чем хотелось. Днем раньше – несдобровать бы нам. А теперь – приходи, кума, любоваться… Спасибо Ивану, есть чем басурман встретить… – запорожец ласково похлопал ладонью по мушкету и принялся заряжать оружие.

Неторопливо засыпал в ствол порох, вложил пыж, пулю, придавил шомполом, примостил ствол на специальную рогульку и стал выцеливать татарина.

– Погоди, Василий… Может, не стоит их прямо сейчас беспокоить? Ты сам сказал, что басурмане не могут понять, как давно мы переправились.

– Дождь сохранению следов не способствует. Видят, что не раньше вчерашнего дня. А вот – к обеду мы управились или позже – это уже невдомек.

– Ну, так пусть и думают, что беглецы далеко. Пусть поторопятся.

Казак посмотрел на меня пытливым взглядом и подергал себя за ус.

– Угу… Не иначе ты опять что-то придумал… Выкладывай.

Легко сказать…

– Хорошо, только обещай не смеяться.

Полупуд вздохнул и пожал плечами.

– Связался черт с ребенком… Рассказывай, а там посмотрим: смеяться или плакать. Да не тяни вола за дышло, Петро… Видишь, голомозый уже второй поворот нащупывает. Самое время басурману лишнюю дырку сделать.

– И многих ты успеешь застрелить, пока они кусты стрелами не засыплют?

Казак подумал и уверенно ответил.

– Троих точно упокоить успею. Но ты прав, надо сперва щит смастерить. Ты его над нами подержишь. От стрел прикроешь. Тогда и целый десяток положить можно. Жаль, у Лиса только одна «янычарка». В два ствола мы бы со всем отрядом справились. А так – не успеем. Перебегут раньше…