Сад чёрной розы

Я замолчала, испуганная выражением его лица.

— Злата, за кого ты меня принимаешь?! Я не беру деньги у женщин! — холодно отчеканил спортсмен. — И с кредитом всё нормально! «Авалон» приносит стабильную прибыль, на погашение задолженности идёт лишь её третья часть. Так что рано ты меня в бессребреники записала!

— Извини, хотела помочь. Я ведь тоже заинтересована в расследовании.

— Понимаю, — он глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Хочешь помочь, пообещай, что не уедешь, не предупредив меня, даже если бабушка будет настаивать!

Афанасий Кириллович пробыл у нас больше получаса. Я поздоровалась и ушла к себе, дав им возможность пообщаться наедине. А когда вернулась, бабушка была уже одна. Курила, стоя у открытого окна. Я подошла сзади, обняла за поникшие плечи, почувствовав всю глубину её тоски, и прошептала:

— Прости.

— Не надоело извиняться? Эх, поставить бы тебя в угол, как раньше! — проворчала она, затушив сигарету по привычке — о край цветочного горшка.

— Ты никогда не ставила меня в угол.

— Видимо, зря.

— Сказала Афанасию Кирилловичу, что уедешь?

— Намекнула, что это возможно.

— Он расстроился. — Не вопрос — утверждение.

— Да, — она вздохнула. — Ты права, лучше сразу развеять ложные надежды.

— У тебя получилось?

— Частично. Не смогла сразу… категорично.

— Понимаю. Может быть, всё ещё наладится.

— Не может быть! Даже если наладится, мы всё равно уедем. После тех публикаций в газетах оставаться здесь просто опасно.

Бабушка неохотно отстранилась, провела рукой по моим волосам и устало опустилась в кресло-качалку. Выглядела она измождённой.

— А что ты собираешься делать с этим Войничем? — неожиданный вопрос застал врасплох.

— В каком смысле? Он ведь не предмет обихода?

— Вот именно. Предмет можно выбросить или где-то оставить, а этот парень так просто не отстанет.

От её пристального всепонимающего взгляда стало неловко.

— Не преувеличивай. Когда всё закончится, он пойдёт своей дорогой, а мы — своей, — возразила, стараясь не выдать сомнений.

На самом деле такой уверенности не было. Да и самой, честно говоря, уезжать, сжигая все мосты, не хотелось.

Алан появился через час. Едва бабушка открыла дверь, он буквально ворвался в комнату и скомандовал:

— Злата, включай ноутбук, Громов сейчас перешлёт фотографию Вики Леонтьевой. Говорит, она плохого качества, поэтому на телефон отправлять бессмысленно.

Я послушно включила ноутбук.

— Как он её нашёл?

— Я о методах не расспрашивал, главное результат. Он выяснил, что девочку удочерила семейная пара из Новгорода. Похоже, ей там пришлось несладко. Однажды она даже в опеку пожаловалась.

— С ней жестоко обращались?

— По мне так хуже, чем жестоко. Оказывается, у тех горе-родителей умерла родная дочь, и Вику они удочерили лишь потому, что девочка внешне была на неё похожа. Вместо любящей семьи она попала в мавзолей памяти. Кроме имени погибшей, ей пришлось носить её одежду, заниматься тем, что любила она, ходить на те же кружки, даже читать те же книги! Любая инициатива пресекалась и наказывалась.

— Ужас какой! — всплеснула руками бабушка. — Надеюсь, её у них забрали!

— Нет, им удалось замять проблему. Жалоб больше не поступало, но когда девочка выросла, она ушла из дома, официально изменив паспортные данные (сейчас это просто). Связь с приёмными родителями Вика не поддерживает, никто не знает где она сейчас.

— Что ж, такая жизнь вполне могла стать мотивом для мести. А как её теперь зовут?

— Громов выясняет.

Дождавшись, когда Яндекс загрузится, Алан вошёл в свою почту и щёлкнул по только что полученному файлу.

— Вот и обещанная фотография, посмотрим.

Когда фото полностью открылось, я удивлённо ахнула, а Войнич побледнел и глухо выругался. Снимок действительно получился нечётким, к тому же сделали его 7 лет назад. И всё же сомнений не было: с фотографии на нас смотрела бывшая девушка Алана — Дина.

Глава 22

— Вы её знаете? — осторожно уточнила бабушка, удивлённая нашей реакцией.

Я неуверенно кивнула.

— Да, это… знакомая Алана.

— Я знала, что все неприятности начались с него! — сухо заключила Василиса Аркадьевна, сверля соседа неприязненным взглядом.

Войнич, будто очнувшись, резко повернулся. Бросил через плечо: «Замкнитесь, никого не впускайте!» и метнулся в прихожую.

Мне это не понравилось. Польза опрометчивых поступков редко превышает нанесённый ими ущерб. Поспешила за ним, и пока спортсмен поспешно натягивал пальто, встала возле двери, скрестив на груди руки.

— Алан успокойся. Объясни, что именно ты собираешься делать?

— А разве не ясно?! Хочу найти эту… интриганку! Злата, открой дверь!

— Открою, но сначала ты успокоишься, и мы всё обсудим.

— Я спокоен!

— Нет, — я взяла его за руку и окунулась в обуревавшие чемпиона негодование, возмущение, растерянность. — Помнишь, что я говорила: мне по душе твоя искренность, но твоя импульсивность — источник неприятностей. Вот что ты сделаешь, когда найдёшь Дину? Тебе нечего ей предъявить! Только напугаешь и вызовешь ненужные подозрения, если она не имеет отношения к нашей истории.