Сад Дьявола

— Вы очень проницательны, — улыбнулся Роденко. — Да, в последнее время я внимательно слежу за капитаном. Он находится в сильном напряжении после того, как мы ушли из Владивостока в 2021 против американцев. Иногда он словно впадает в раскаяние и депрессию. А затем внезапно становится прежним, распираемым амбициями. Боюсь, что чем дальше мы уходим во времени, тем агрессивнее он становится. Этот спектакль, который он устроил во Владивосток, является прекрасным примером. Он фактически объявил себя Наместником Дальнего Востока!

Золкин рассмеялся.

— Нда, от скромности он точно не умрет. Наместник Дальнего Востока? Капитан лишился возможности хорошо подраться с кем-то. Единственная проблема в том, что враги отступили. Из Владивостока мы ушли в составе эскадры из восьми кораблей, а теперь мы снова одни в море. На мой взгляд, флот сможет обойтись без таких командиров.

— И, тем не менее, доктор, сейчас капитан намерен сделать значительно больше. Он заявил, что намерен сделать «Киров» новым флагманским кораблем российского Тихоокеанского флота.

— Или того, что от него осталось. Насколько я помню, это не более чем несколько старых броненосных крейсеров.

— Да, но он намерен использовать «Киров», чтобы это исправить.

— Каким же образом?

— Он полагает, что сможет выступить против японцев и вернуть России позиции и престиж, утраченные после поражения в войне.

— Значит, он ищет еще одной войны? — Тихо и подавленно сказал Золкин. — Разве было мало? Мы сражались с британцами, итальянцами, японцами, американцами в две разные эпохи, а теперь он снова хочет разбить японский флот? Как-то было сказано, что нет ничего более опасного, чем адмирал с картой и компасом. Сказано это было явно про таких людей, как Карпов.

Роденко опустил голову, подумав, прежде чем озвучивать следующий вопрос. В его голосе слышалась неуверенность.

— Доктор… Что, если Карпов начнет упорствовать? Он попытается изменить ход самой истории, и восстановить Россию в качестве Тихоокеанской державы, но в его распоряжении всего один корабль. Конечно, мы сильны. Мы можем навязать свою волю на море и разбить все, с чем можем здесь столкнуться. Но у Японии тоже есть армия, и они убедительно разгромили российскою армию этой эпохи[41]. Я считаю, что капитан снова откусил больше, чем сможет проглотить.

- Да, и продолжив это делать, он когда-нибудь подавится, и это будет конец.

— Но еще есть экипаж, доктор. Можем ли мы просить их вести этот бой? Они пробыли на берегу едва ли неделю после того, как мы вернулись домой, а затем снова вышли в море, чтобы сражаться с американцами.

— Согласен, им тяжело. И этот генеральный инспектор тоже не помог отдохнуть[42]. Но я вижу кое-что. Люди кажутся мне все еще достаточно бодрыми. Их дух не сломлен.

- В этом-то и проблема, — ответил Роденко. — Они видели Карпова в бою. Да, он хороший тактический офицер, но, по моему мнению, делает серьезные стратегические просчеты. Он постоянно ставит корабль в ситуации, которых легко можно было избежать. Мы могли уйти на восток в Тихий океан задолго до того, как столкнулись с американцами в 1945. Я поддержал его решение оказать помощь советским войскам на Курилах, но не было нужды вступать в бой с американскими эсминцами и крейсерами. А он словно действительно хотел спровоцировать их, и каждый мог понимать, что они так этого не оставят. Обстрел тех самолетов, что впервые облетели нас, был случает, по крайней мере, так я слышал. Но то, что произошло дальше, было более чем преднамеренным.

— Вы полагаете, что Карпов сознательно провоцировал американцев? Это очень похоже на того человека, которого я знаю.

— Разумеется! Он знал, что если они выступят крупными силами, он сможет использовать реальную мощь этого корабля, чтобы убедить их в своем превосходстве.

— Да, я видел ту демонстрацию силы, когда он выпустил первую ракету рядом с американскими кораблями. Реакция экипажа была странной. Они бурлили. Кое-кто даже прибежал ко мне, чтобы рассказать, что сделал Карпов, и они буквально трясли кулаками от одобрения.

— И посмотрите, что случилось с «Адмиралом Головко».

— Тяжело было это видеть. И я могу лишь задаваться вопросом, что случилось с «Орлом»[43]. Мы снова ощутили холодную руку на нашей шее, но ушли от судьбы. Интересно, переместился ли «Орел» также во времени? Возможно да — в другой год. Надеюсь, Ельцин сохранил трезвость ума.

— Ельцин меня не беспокоит, доктор, — Роденко снова вернулся к теме разговора.

Золкин кивнул.