Сад для бегонии

Я не переставала поражаться этому парню. В нем столько всего было перемешано. И чуткости. И глупости. И ребячества. И наивности. И снобизма. И даже жлобства. И перемена этих чувств мгновенно отображалась на его лице, цепляясь одно за другое.

– Я попробую тебе помочь, Локарев. Я позвоню своему другу. У него, кажется, был старенький запорожец. Он пригонит его. И сам уйдет.

– Ему так уж можно доверять? – он испытывающе на меня посмотрел.

– Точно так же как и мне. Разве я тебя хоть раз подвела.

– Ты… Ты это совсем другое. Может, ты в меня давно влюбилась. Откуда мне знать. Такие девчонки, как ты, всегда влюбляются в любимых певцов. Да и ночью полезла целоваться…

От такой неслыханной наглости я вытаращилась на него. А потом нервно расхохоталась.

– Я?! Влюбилась? Дурак ты! Полный кретин! Да ты на себя посмотри! Самодовольный идиот! Столько чванства! А на крыши боишься лазить! К тому же глуп, как пробка. Тебе уже далеко за тридцать. А ты как младенец. Ни черта не понимаешь в жизни! Разве такой смазливый красавчик может запасть в душу? – я говорила возбужденно, горячо. Пытаясь ему доказать. Не подозревая, что доказываю себе.

– Точно – влюбилась, – радостно заключил Локарев. И даже потер руки от удовольствия, что его посетила такая проницательная мысль. – Только у тебя нет шансов, девочка. Ты бы видела мою жену… Как королева! А красавица…

Я не выдержала и замахнулась. Он, смеясь, перехватил мою руку.

– А вот моя жена никогда не дерется, – продолжал игривым тоном он.

– Потому что – дура. На ее месте я бы тебя давно пришила.

– Но ты же не сделала этого. Значит – влюбилась.

Я от негодования затопала ногам. А он смеялся. И у него были такие светлые добрые глаза. Что я вновь ему верила.

– Ладно. Пойдем звонить твоему дружку, девочка. Он кто – пьяница? Наркоман?

– Уголовник, – буркнула я.

– Обожаю уголовников. Их общества мне только и не хватало.

Когда мы вышли на проспект. Мы одновременно зажмурились от яркого света. Летнее, солнечное утро. Яркая изумрудная зелень. Пестрящие клумбы с городскими цветами. Выхлопные газы от сумасшедших автомобилей. Мечущиеся туда-сюда прохожие. Этим утром как никогда было много жизни. А, может быть, мне просто показалось. Потому что я давно не видела эту жизнь.

И мы одновременно почувствовали. Что нам ничего не может грозить. Этим солнечным, многолюдным, сумасшедшим утром. И никто нас не может заметить в толпе. Мы были никому не нужны. И это нас успокаивало.

Но я понимала, что это мнимое спокойствие. Потому что место для смерти есть всегда. И чаще она настигает именно в такие летние, беззаботные дни. Когда, казалось бы, ничего не может случиться. Но она настигает из-за угла.

Локарев поспешно набрал номер телефон дачи своего друга. Но никто не ответил.

– Я не ошибся, – кивнул он. – Мой приятель на работе. И на дачу приедет вечером. Он и понятия не имеет, что стряслось. Мы поедем туда.

Как и было уговорено, я позвонила Ромке. И он с полуслова понял меня. И обещал. Что пригонит запорожец к нужному месту. И сам уйдет.

– И будет подглядывать из-за угла, – заключил Локарев, когда я передала ему слова Ромки.

– Он никогда не подглядывает из-за угла. И у него нет привычки толкать человека в спину с крыши высотного дома.

Локарев не ответил. Но и не разозлился. Он просто задумчиво на меня посмотрел. Но его взгляд тоже мне ничего не сказал.

Запорожец нам пришлось ждать недолго. Мы наблюдали из телефонной будки. Как Ромка припарковал его возле тротуара. И, оставив открытым, почти бегом заскочил в уезжающий трамвай. И махнул из открытого окна трамвая рукой. Он махнул просто так. Не зная. Где я. Но веря. Что я увижу этот ободряющий знак. Я увидела. И улыбнулась. Все-таки какой хороший этот Ромка.

– Ну и рожа у твоего дружка, – не выдержал Локарев.

Теперь я промолчала. И не разозлилась. И задумчиво посмотрела на Локарева. И ему тоже ничего не сказал мой взгляд.

В машине я нашла адресованную мне записку, прикрепленную к лобовому стеклу.

«Привет, моя дорогая королева Бегония. Ты попала в беду? Не отчаивайся. От любой беды можно уйти. И всегда рассчитывай на мою помощь».

И масса ошибок в одном маленьком и трогательном послании.

– Ну и дружок у тебя, – вновь не выдержал Локарев. – Он что, вообще не учился?

– Смотря что называть учебой. Ты, может быть, и закончил два университета. Но так и не понял главного.

– И что я должен был понять?

– А главному нигде нельзя научиться. Запомни это.

Машину пришлось вести мне, поскольку у Локарева еще сильно побаливала рука. Я завела мотор, и мы тронулись с места.

Уже выехав за город. Я с любопытством разглядывала местную природу. Боже, сколько прошло времени. Как мы с родителями частенько выезжали за город на выходные. Как много изменилась с тех пор. Только природа не изменилась. Она гораздо счастливее. Тот же спокойный летний пейзаж. Те же могучие ели. Те же луга, усыпанные полевыми цветами. Так же ослепительно солнце. И даже те же бабочки кружатся, собирая сладкий нектар.