Садовник и плотник

Возможно, наши цифровые внуки будут смотреть на человека, умеющего хорошо читать, с тем же ностальгическим и почтительным изумлением, с каким мы сегодня смотрим на искусного охотника или на еще более виртуозную мать шестерых детей. Навыки в высшей степени грамотного XX века вполне могут в будущем исчезнуть или, по меньшей мере, стать уделом ограниченной группы специалистов-энтузиастов, то есть повторить путь, по которому уже прошли охота, устная поэзия и танец. Но если история человечества и дальше будет двигаться тем курсом, которым она развивалась до сих пор, то хотя и возникнут иные, новые навыки, однако более ранние тоже не исчезнут без следа.

Город Сети

И все же цифровые пессимисты, возможно, в некоторых отношениях правы. Работа Даны Бойд, посвященная подросткам, указывает на сдвиги, которые, возможно, сигнализируют об очень важных переменах. Трудно говорить с уверенностью, но интернет принес с собой нечто совершенно новое – такую же трансформацию, какую когда-то породил телеграф. Однако на этот раз речь не об изменениях в скорости или характере коммуникации. Текстовые сообщения и электронная почта перемещаются не быстрее, чем телефонные импульсы или телеграфные сообщения, а их содержание необязательно богаче (или беднее).

Прежде всего, изменилось число людей, с которыми мы теперь взаимодействуем. Есть убедительные свидетельства того, что большинство из нас способно поддерживать постоянные связи не более чем с сотней других людей – то есть примерно с населением средней деревни[256]

. Рост городов привел к тому, что сегодня мы определяем эту “деревню” социально, а не географически; горожане умеют не замечать и как бы даже не видеть большинство своих сограждан, мимо которых они проходят на улице, – навык, который сельским жителям кажется непостижимым и даже неприятным. Почта и пневматические “голубые листочки” также связывали воедино относительно небольшой круг грамотных горожан.

Интернет расширил этот круг экспоненциально. Когда мы ищем что-нибудь в Google, то, по сути дела, не консультируемся у блистательно умного компьютера, но аккумулируем информацию, накопленную миллионами людей. Социальная сеть Facebook

, которая изначально была просто цифровым инструментом, призванным помочь вам очертить границы вашей социальной “деревни”, расширяет эти границы настолько стремительно, что мы их уже перестаем узнавать. Интернет дал нам возможность коммуницировать со всей планетой, однако при этом наша психология по-прежнему рассчитана на деревню.

Городские дети со временем усваивают навыки, позволяющие ориентироваться в городе, но мы пока еще не развили у себя аналогичные навыки, которые позволяли бы ориентироваться в Сети. А понять, с кем там стоит разговаривать, а с кем не стоит, гораздо сложнее, чем в реальной жизни. Мы отлично умеем не замечать неприятных людей на улице, с легкостью игнорируем нахальных и излишне словоохотливых незнакомцев – но нам гораздо труднее не обратить внимания на анонимный провокационный комментарий. В Сети мы все превращаемся в приезжих из маленького городка, затерявшихся в большом городе, – по крайней мере, так выглядит ситуация сейчас.

Тем не менее жителям большого города никогда не удавалось снова превратить его в маленькую деревушку – да они никогда этого по-настоящему и не хотели. Противоречивые эмоции, о которых говорят цифровые пессимисты, – это эмоции, характерные именно для городского мира: возбуждение, инновации и новые возможности на одной чаше весов – и одиночество, смятение и отчужденность на другой. Задолго до изобретения книгопечатания такие разные художники, как римский поэт Гораций или средневековая японская писательница Мурасаки Сикибу, автор классической “Повести о Гэндзи”, противопоставляли суете столичного города идеал простой, осознанной и осмысленной жизни. Цифровая версия классического греческого пасторального отшельничества или буддистского монастыря, возможно, пошла бы нам всем на пользу. У меня есть друзья, очень активные пользователи Сети, которые регулярно устраивают себе “цифровой шаббат”: раз в неделю все экраны в доме выключаются на целый день. Однако идиллическая античная вилла или укромный монастырь не казались бы такими притягательными, если бы нас не поджидали большой город и Сеть, куда можно в любой момент вернуться.

Так что же делать?

Все эти вопросы о технологиях служат ярким примером общего конфликта между традицией и новацией, зависимостью и независимостью – конфликта, который входит в число главных парадоксов родительства. Загадка в том, как обеспечить детям разнообразную, стабильную, безопасную среду, необходимую им для взросления, – но при этом не рассчитывать на то, что мы сможем или должны иметь возможность контролировать, какими они вырастут.