Сады пяти стремлений

Неприятности траймонгорцы доставляли, поэтому Дорофеев приказал набрать максимальную вертикальную скорость, «Амуш» резко ускорился, несколько летающих машин вылетели из «мёртвой зоны», а одна из них как раз заходила на вираж, разворачиваясь в сторону цеппеля. Пулемётчики мгновенно взяли её в «клещи» и расстреляли, перебив команду и вызвав на борту пожар, но не учли, что скорость «недоцеппеля» была слишком высокой, а расстояние до «Амуша» – слишком маленьким. Горящая машина не смогла ни остановиться, ни отвернуть и врезалась в гондолу «Амуша».

И в этот момент взорвались находящиеся в ней гранаты.

* * *

– Что это было? – испуганно спросил Занди.

Они стояли на площади и, задрав головы, внимательно наблюдали за воздушным боем. Как и подавляющее большинство жителей Каслиди. Действительно – подавляющее, потому что увлёкшиеся невиданным зрелищем люди напрочь позабыли о своих проблемах. «Пытливый амуш» дрался с врагами на большой высоте, сражение было видно из всех точек города, в котором в эти минуты стало гораздо спокойнее – насильники и мародёры тоже таращились в небо. В основном смотрели молча, но когда у гондолы прогремел взрыв – разразились радостными криками. Вот Занди не удержался от вопроса:

– Что это было?

– Взрыв, – хладнокровно объяснил Бабарский. – Ты разве не понял?

– Так и должно быть? – глупо уточнил юноша. В эти мгновения он был слишком растерян, чтобы мыслить здраво.

– Сомневаюсь, – с прежней лаконичностью ответил ИХ.

– То есть всё плохо?

В ответ – короткое пожатие плечами.

«Пытливый амуш» поднялся высоко, к тому же был повёрнут к Бабарскому и Занди неповреждённым боком, и разглядеть, что происходит, не было никакой возможности. Ясно было лишь одно: капитанский мостик окутывал густой чёрный дым.

* * *

– Капитан! Капитан…

Базза открывает глаза и оглядывается – откуда звон? Дурной, непонятный, пронзительный звон? Кто разрешил шуметь на мостике?

– Капитан…

Почти все стёкла по левому борту выбиты, многие рамы вмяты внутрь, жарко… Потому что что-то горит. Однако с огнём борются – чувствуется запах пены.

– Капитан…

Базза поворачивается и видит рулевого. Рулевой без сознания, левая рука неестественно вывернута, лицо изрезано осколками стекла. Рулевой не зовёт Дорофеева, а просто повторяет:

– Капитан! Капитан…

«Я должен подняться!»

Потому что он – капитан. Он обязан подняться и вернуть себе командование. Дым режет глаза, но дышать не мешает – ветер выдувает его с мостика, а огнетушитель справляется с пожаром. Базза встаёт, делает два быстрых и не очень уверенных шага, добирается до панели и хватается за переговорную трубу. Пауза. Хорошо, что труба крепкая и за неё можно подержаться, чтобы перевести дух. Базза смотрит, как вперёдсмотрящий добивает последние очаги пламени, и кивает на руль.

Цепарь отставляет огнетушитель и занимает место раненого. Управление восстановлено.

– Капитан на мостике, – громко говорит Базза в трубу. – Машинное отделение?!

– Высота набрана.

– Пулемётные расчёты?

– Без потерь.

На мостик поднимается Хасина, смотрит на окровавленного, в порванном, обгоревшем мундире Дорофеева и делает шаг. Но Базза отрицательно качает головой и указывает на рулевого.

– Машинное отделение: медленное снижение, – приказывает капитан, морщась от звона в ушах. – Пулемётным расчётам приступить к уничтожению противника. Мне нужно чистое небо.

– Да, – говорит в ответ Кира, хотя знает, что не будет услышана. – У вас оно будет, капитан.

И давит на гашетку.

* * *

Когда-то давно… всего несколько лет назад… основным тяжёлым пулемётом Герметикона считался «Шурхакен» – мощное, дальнобойное, надёжное и довольно простое оружие, получившее широчайшее распространение. «Шурхакены» устанавливали на цеппели и бронетяги, использовали в крепостях и полевых сражениях, производили на всех планетах, где это позволял сделать уровень развития, и считали едва ли не совершенным оружием. Но конструкторская мысль не стоит на месте, и когда Павел Гатов представил обществу шестиствольный «Гаттас», да ещё под тот же патрон, эра «Шурхакена» завершилась. Пулемёт по-прежнему применялся, но цеппели теперь предпочитали оснащать более мощным оружием, которое благодаря электрическому приводу обеспечивало настолько высокую плотность огня, что у противника попросту не оставалось шансов на спасение. В своё время Помпилио присутствовал на премьере «Гаттаса», мгновенно оценил его достоинства и распорядился немедленно перевооружить «Амуш». И теперь цепари на деле показывали, что выбор дер Даген Тура был правильным.