Сады пяти стремлений

Сначала – вертикальная двухсотметровая стена «плато на плато», преодолев которую переселенцы упирались в скалистые горы, проход в которых ещё нужно было поискать. И проходы эти вели ещё выше. Поначалу казалось, что безжизненность гор являет собой естественное продолжение безжизненности пустыни, что единственное их отличие – отсутствие удушающей жары, которую сменил ветер – настолько сильный, что некоторые его порывы сбрасывали в пропасти людей и даже повозки. Казалось, что они просто сменили один кошмар на другой, но, углубившись в горы достаточно далеко, увидели наконец ледяные «шапки», и робкая надежда отыскать пригодную для жизни землю превратилась в уверенность.

Помимо необыкновенного строения «плато на плато» континент мог похвастаться ещё одной уникальной особенностью: колоссальный горный хребет сложился таким образом, что все выходящие из него реки текли на запад, что и превратило вторую половину континента в пустыню.

И это было особенно обидно, потому что воды на Траймонго хватало. И даже с избытком. В этом путешественники – современные путешественники – убедились, пройдя через линию заснеженных пиков, к счастью, выше трёх с половиной километров подниматься не пришлось, и увидев колоссальных размеров… озеро? Или море? Но может ли море лежать так высоко? Получается, может: высоко в горах, шириной в двадцать с лишним километров, оно тянулось через весь горный массив с севера на юг, представляя собой гигантский резервуар пресной воды. Очень холодной, очень чистой воды, в которой, как в невероятном размерах зеркале, отражалось небо.

Открывшееся зрелище настолько потрясло Дорофеева, что он распорядился лечь в дрейф и несколько минут команда «Пытливого амуша» наслаждалась видом невероятного горного моря. Бескрайнего. Полного жизни и дарующего жизнь.

– Их упорство было вознаграждено, – прошептала Кира, представляя, каким счастьем стал для переселенцев выход к пресному морю.

– Им предстояло переправиться на ту сторону, – заметил капитан.

– Здесь растут деревья, – ответила рыжая. – С этой стороны не очень большие, а с той, уверена, они отыскали достаточно материала для плотов.

– Пожалуй, – не стал спорить Дорофеев. – Но вряд ли они здесь остались: вода есть, но земли недостаточно. Они пошли дальше и нашли подходящую для жизни местность.

– Уверены?

– Они не вернулись, – улыбнулся Базза. – Если по ту сторону гор лежит пустыня, людям пришлось бы вернуться к озеру.

– Пожалуй, вы правы…

А в следующий миг прозвучал голос поднявшегося на мостик радиста:

– Капитан, эфир ожил.

Гигантское озеро создавало гигантское открытое пространство, и радисту удалось поймать передачи нескольких радиостанций, несмотря на то что они, судя по мощности сигнала, находились далеко и очень далеко от озера.

– Что за передачи? – спросил Дорофеев.

– Те, которые ближе к нам – производственные. Судя по всему, в горах расположено довольно много промышленных районов и отдельно стоящих рудников. Между ними идёт активный обмен информацией: добыча и обогащение руды, логистика…

– Я понял, – поднял руку капитан. – Что ещё?

– На Траймонго развитая сеть радиостанций и, если я правильно понял рекламу, через пять минут начнётся большой выпуск новостей.

– Отлично! Послушаем!

Дорофеев галантно пропустил Киру вперёд и сопроводил в радиорубку, в которую они успели как раз к началу передачи:

– Сенатор Харо заявил, что нерешительная и неоднозначная позиция сенатора Уло вызывает сожаление и недоумение. Нежелание синьоры Феодоры осудить агрессивное поведение Стремлений Мэя и Суно развязывает им руки и способно разрушить мир на Траймонго.

– То есть агрессоры – Мэя и Суно? – уточнила Кира.

Несмотря на то что её отец был видным политиком на родной планете рыжей, а супруг – на её нынешней родной планете, Кира не очень хорошо считывала лицемерные пропагандистские штампы, и Дорофеев уточнил:

– Пока война не началась, определить агрессора сложно, особенно нам, не знающим подоплёки происходящего. Однако тон высказывания меня смущает и заставляет думать, что сенатор Харо лукавит и это он готовит агрессию.

Несколько мгновений рыжая обдумывала слова капитана, мысленно согласилась с ним и грустно улыбнулась:

– Так странно: мир скоро погибнет, а они собираются воевать. Их возня кажется такой… – Она пошевелила пальцами, подбирая нужное слово. – Кажется такой нелепой.

– Они не знают о грядущей катастрофе, адира, – мягко напомнил Дорофеев. – Поэтому сейчас их возня весьма серьёзна. От неё зависят жизни людей.

– А теперь вернёмся к главной новости дня и, возможно, недели – нападению на яхту сенатора Уло. Рассказы свидетелей уже прозвучали в экстренных выпусках, и из их рассказов вырисовывается весьма интересная картина. Свидетели единодушны в том, что нападавшим удалось смять охрану сенатора, и только потрясающая меткость одного из телохранителей не позволила им захватить яхту…

– Помпилио! – не сдержалась Кира. – Добрый Маркус нас не оставил – Помпилио жив!

Имя мессера в сообщении не прозвучало, да и не могло прозвучать, но капитан радостно поддержал рыжую:

– Да!