Сага о Форсайтах

Приехав в найтсбриджский отель, он прошел к себе в гостиную и позвонил, чтобы принесли чаю. Ни Флер, ни Аннет не было. И снова нахлынуло прежнее чувство одиночества. Отели теперь стали огромными – просто чудовищными! А ведь он, Сомс, помнил то время, когда самыми большими гостиницами в городе были «Лонгз», «Браунз», «Морлиз» или «Тэвисток», и когда мощь «Лэнгэма» или «Гранда» заставляла всех качать головами. Отели и клубы, клубы и отели – им теперь не было числа! И Сомс, совсем недавно узревший на стадионе «Лордс» чудо продолжения традиции, впал в размышления о переменах, постигших город, где он родился шестьдесят пять лет назад. Подрастут ли консоли в цене или нет, Лондон превратился в потрясающее средоточие собственности! Другого такого не было в целом мире, только Нью-Йорк, пожалуй, мог с ним сравниться! Какие бы истерики ни закатывала пресса, любой, кто помнил Лондон шестидесятилетней давности и видел его теперь, понимал, насколько плодородно и покладисто материальное благосостояние. Нужно только не терять головы и упорно двигаться по намеченному пути. Боже! Сомс помнил, как дребезжали по булыжникам кэбы, где в ногах у пассажира валялась вонючая солома. А старый Тимоти! Чего бы он только не мог порассказать, если бы сохранил память! Да, сейчас много неопределенности, люди вечно чего-то боятся или куда-то спешат. Но остался Лондон, осталась Темза, по-прежнему далеко простирается Британская империя, и земля не прекратила вертеться. Консоли будут расти в цене!.. Стоило ли удивляться такому пророчеству? Порода давала о себе знать. И все, что было в натуре Сомса от бульдога, показалось в его серых глазах и смотрело наружу, пока их взгляд не привлекла викторианская гравюра на стене. Отель приобрел их три дюжины. На старинную охотничью сцену или на Хогартову «Карьеру мота» в старой таверне еще можно было взглянуть, но вся эта сентиментальщина сегодня, когда викторианство кануло в Лету!.. «Передай им, пусть держатся», – сказал Тимоти. За что же держаться в современном сумбуре «демократических принципов»? Боже, сейчас даже частная собственность ставится под сомнение!.. При мысли о том, что частная собственность может быть уничтожена, Сомс отодвинул чайную чашку и отошел к окну. Представить себе, что владеешь Природой лишь в той же степени, в какой толпа владеет цветами, деревьями и водой в Гайд-парке! Нет, нет! Все стоящее подразумевает частную собственность. Мир немножко тронулся умом, как бывает с собаками, когда они при полной луне убегают из дома и гоняются за кроликами. И, как собака, мир знает, где тепло и сытно, поэтому непременно вернется к тому единственному дому, которым следует дорожить, – к частной собственности. Сейчас мир впал в детство, подобно старому Тимоти, первым делом поедающему лакомые куски!

Сомс услышал позади себя какой-то шум – пришли жена и дочь.

– Вернулись! – сказал он.

Флер не ответила. Только постояла несколько секунд, глядя на него и на мать, а потом удалилась в свою спальню. Аннет налила себе чаю.

– Сомс, я еду в Париж, к матери.

– Вот как? К матери?

– Да.

– И надолго?

– Не знаю.

– Когда уезжаешь?

– В понедельник.

В самом ли деле она собиралась к матери? Сомсу это было до странности безразлично. А она до странности ясно понимала, что ему все будет безразлично – лишь бы только обошлось без скандала. Вдруг между нею и собой он отчетливо увидел то лицо, которое видел сегодня, – лицо Ирэн.

– Тебе понадобятся деньги?

– Спасибо, у меня достаточно.

– Очень хорошо. Дай знать, когда надумаешь вернуться.

Аннет положила на тарелку пирожное, которое держала в пальцах, и, посмотрев на Сомса сквозь подкрашенные ресницы, спросила:

– Передать что-нибудь maman?

– Привет от меня.

Аннет, упершись руками в бока, потянулась и сказала на своем родном языке:

– Какое счастье, что ты никогда не любил меня, Сомс!

После этих слов она встала и тоже ушла к себе. Сомс был рад, что они прозвучали по-французски: это как будто бы избавляло его от необходимости их слышать. И снова то, другое, лицо – бледное, темноглазое, по-прежнему красивое! Где-то глубоко внутри шевельнулось призрачное тепло, сохранившееся подобно искрам под холмиком пепельных хлопьев. А Флер очарована ее сыном! Странное совпадение! Или подобных совпадений не бывает? Допустим, идет человек по улице и падает ему на голову кирпич – вот это случайность, несомненно. Но такое! «Я унаследовала это от тебя», – сказала девочка. Уж кто-кто, а она-то действительно «держится»!

Часть третья

I

Старый Джолион возвращается

Когда за завтраком Джолион предложил жене: «Давай-ка съездим на “Лордс”!», его подтолкнули к тому две причины. Во-первых, хотелось унять тревогу, в которой они оба жили с тех пор, как Джон привел домой Флер. Во-вторых, поездка могла смягчить боль воспоминаний в душе человека, который знал, что завтра, вероятно, их потеряет.