Сайентология: Новый взгляд на Жизнь

В действительности психоанализ так же легко понять, заверяю вас, как и японский язык. Японский — это детский лепет: очень, очень трудно читать и очень, очень легко говорить. Если вы можете представить себе такой язык, в котором каждый раз, когда вы говорите, поясняется, где подлежащее, где сказуемое, где дополнение, тогда вы сможете представить язык, подобный детскому лепету. В нем отсутствуют различные виды и спряжения глаголов. Очень несовершенный язык. Однако для того чтобы общаться с японцами, нужно просто знать значения конкретных слов; тогда, если вы в точности знаете значения этих слов, то, когда входит японец и говорит вам: «Желаете чашечку чаю?», вы не вскакиваете немедленно, так как вы подумали, что он сказал: «Окрашено». У вас есть лишь предпосылки к общению.

И в точности так же обстоит дело и с языком психоанализа: большие трудности, присущие пониманию такого предмета как психоанализ, стали уже не такими непреодолимыми после того, как автор рассмотрел его как систему кодов, предназначенных для передачи определенных значений. Поэтому после этого проблема выяснения того, существует ли соответствующее явление или нет, не возникла. Эта проблема превратилась просто в проблему слов, обозначающих какую-либо конкретную точную вещь. И если эти слова для всех означали именно это, то тогда все говорили о психоанализе, а если они не означали именно это для каждого, то тогда разговор шел не о психоанализе. Кто знает, о чем они говорили? Знаете ли, потом они стали обсуждать учение Юнга, а затем, знаете ли, они обсуждали учение Адлера; и разница между этими различными учениями совершенно ничтожна, без преуменьшения. Но языковые трудности затем привели к тому, что многие практикующие в этой области стали испытывать проблемы в теории, так как эту теорию они в любом случае не поняли.

Я помню, как однажды я изучал игороти, примитивный восточный язык, в течение одной ночи. Я зажег керосиновую лампу и взял список слов, составленный одним старым миссионером в холмах Лусона: язык игороти был очень простым. Этот миссионер составил транскрипцию, грамматическую систему и список основных слов вместе с правилами их употребления. И я помню, как я сидел под москитной сеткой, а прямо над ней жужжали жаждущие крови москиты; я изучал этот язык, состоящий из трехсот слов, просто запоминая эти слова и их значения. А на следующий день я начал упорядочивать их для себя и учиться у людей, и через очень короткое время я уже говорил на игороти.

Дело здесь в том, что язык изучать не сложно, если вы понимаете, что изучаете язык.

Как постигать науку

Весь предмет конкретной науки является для студента хорошим или плохим в прямой зависимости от того, насколько глубоки его познания в ней. Студент сам должен определить, насколько точны ее методы. Прежде чем начать обсуждение, критику или совершенствование той информации, которая у него имеется, он должен выяснить для себя, соответствует ли принцип действия этой науки тому, что она заявляет, и выполняет ли она именно то, для чего была предназначена.

Он должен определиться в отношении всех предметов, которым обучают в школе. Процесс, техники, принцип действия и теория. Он должен задать себе такие вопросы: «Существует ли эта информация? Истинна ли она? Работает ли она? Будет ли она в кратчайшее время давать наилучшие результаты из возможных?».

Существуют два способа, с помощью которых человек обычно принимает информацию; ни один из них не является хорошим. Один из них — это принятие утверждения потому, что некий Авторитет заявляет, что это правда; другой — принятие преобладающего в обществе мнения.

Преобладающее мнение слишком часто является обычным тестом людей на разумность или неразумность. Предположим, что кто-то вошел в наполненную людьми комнату и, внезапно указывая на потолок, произносит: «Смотрите! На потолке сидит огромный трехметровый паук!». Каждый посмотрит, но больше никто не увидит паука. В конце концов кто-нибудь сообщит ему об этом. «Но он там правда есть». Он так и скажет — и будет очень сердиться, когда обнаружит, что никто с ним не соглашается.

Если он будет продолжать уверять всех в существовании этого паука, то очень скоро попадет в психлечебницу.

Основной критерий разумности (в этом обществе, получающем довольно туманное образование) заключается в том, соглашается ли человек со всеми остальными. Это весьма сомнительный способ принятия свидетельств, но слишком часто он является первоначальным мерилом.

А затем вступает в силу Правило Авторитета:

«Доктор И. Мышкин согласен с вашим утверждением? Нет? Тогда, разумеется, это не может быть правильным. Доктор Мышкин — выдающийся авторитет в этой области».