Сайз новогодний. Мандариновый магнат (СИ)

— Пап, надо верить просто, — беззубо улыбнулся мой мальчик. — Так Крокодиловна говорит. И еще говорит, что ты потерянный. Па, а это что означает? Что тебя кто — то найти должен?

— Это значит, что мне придется поговорить с твоей няней, а ей возможно найти новое место, если не научится следить за я зыком, — хмыкнул я, сжав руль до боли в ладонях. Мы почти приехали. С неба начал сыпать снег, крупными хлопьями, кружась в свете фар странными завихрениями.

На Альке была шапка тогда. Розовая, с огромным помпоном засыпанным крупными снежинками.

— А знаешь, я ведь не люблю тебя, — последнее, что я услышал от женщины, лишившей меня разума. Я был зол. Даже замахнулся на нее. А она не отшатнулась. Только полоснула меня яростным взглядом. Я ее любил, или просто думал что люблю. Она принадлежала мне. И собственнический инстинкт казался мне непогрешимой любовью. Мне да, а ей видимо — нет. Она взяла и уехала. Алька уехала в новой машине, и я не знал, вернется она или нет. Просто забрала сына и растворилась в пустоте. Но только вот сыну я никогда этого не рассказывал. Зачем?

Я заглушил двигатель, уже жалея, что приехал сюда. Ветер начал гнать по земле снежную поземку, обещая приближение пурги. Народа почти не было, в это время все уже заняли места возле праздничного стола и смотрят передачи, от которых у меня сводит зубы. Только еще один отец с не в меру разошедшимся отпрыском, оккупировавшим горку, стоит и смотрит на светящиеся окна, за которыми его жена запекает гуся, подпевая Жене Лукашину или Наде. Они сейчас вернутся в уют, повесят на батарею снежные рукавицы и сядут праздновать. Непогрешимое счастье.

— Вов, недолго, погода портится, — предупредил я радостно скачущего вокруг меня мальчишку, подвязал ему шарф и достал из багажника снежный транспорт.

— Пап, а если бы тебя увидели твои компаньоны, они бы посмеялись? — наморщил нос Вовик.

— Они бы решили, что я рехнулся, — ухмыльнулся я, и полез на ледяную горку, присыпанную снегом, таща за собой чертовы салазки. Вовка плелся следом, сосредоточенно сопя и оглядываясь по сторонам.

— Я пожалуй сначала посмотрю, как ты спустишься, — разумно произнес он, остановившись на вершине холма. — Не внушает мне доверия трамплин внизу.

— Давай вместе съедем пару раз и домой, — в моем голосе прозвучали нотки едва прикрытого раздражения и я постарался смягчить застывшее в ледяном воздухе напряжение. — Там Фира приготовила твои любимые отбивные. И утку в клюквенном соусе. Все остынет, Вовка. Даже пирог рождественский остынет. А он остывший не вкусный, ты сам говорил.

— Ты едешь первый, — он говорит как я — непререкаемо, и брови к переносице сводит. Никаких тестов не надо, чтобы понять — мой сын. Мой, без сомнений.

— Хорошо, — сказал я, усаживаясь на мягкую подстилку, укрывающую каркас. В моем детстве таких не было. Санки тогда были похожи на волокуши нищих. Разогнаться не получилось, тонкий снежный покров едва прикрыл клочья сухой травы, на которых полозья страшно буксовали. Я оттолкнулся ногами еще раз, и вдруг полетел с горы на какой-то совершенно нереальной скорости. Вовик восторженно запищал, но вдруг резко замолчал, как мне показалось даже немного испуганно.

Откуда она взялась? Я даже не сразу сообразил, что произошло. Только увидел странные белые сапожки, взметнувшиеся к тяжелому снежному небу, белую же шапку с идиотским помпонищем, таким огромным, что показалось, я сбил снеговика. Руки в пушистых варежках вцепились в мою шею, обвили ее как лианы. Это какое — то безумие. От неожиданности я не справился с управлением и с силой взрыхлил чахлый рукодельный сугроб, накиданный чьим то заботливым родителем, не иначе. Ее крик захлебнулся на излете, как замерзшая синичка.

— О боже, — простонала идиотка, ерзая упругой попкой по моим бедрам, и боль в ее голосе мне совсем не понравилась. Я выплюнул грязный снег, забившийся мне в рот и уставился на девку, вцепившуюся в мою несчастную шею хваткой нежного бульдога. — Откуда вы взялись? Этот день никогда не кончится.

Две прозрачные слезинки скатились мне на пальто, тут же превращаясь в осколки звезд.

— Мама, — голос сына зазвенел в пространстве, разбивая остатки моего спокойствия. — Я же говорил, сбудется желание. Спасибо тебе, Дедушка мороз, — Вовка поднял к небу счастливую мордашку, и на его нос тут же села пушистая снежная муха. Черт, откуда взялась эта гребаная девка?

Глава 3

Алиса Нежина

В свете уличных фонарей все елки праздничные. Оглянитесь вокруг и берегите ноги. Гололед — коварная штука. Но есть стихии более опасные чем наледь. Снежный вихрь закружит. Унесет. Завъюжит — заворожит. И противиться этому вы не сможете. Совет дня: Расслабьтесь и получайте удовольствие. И да, сегодняшняя ночь волшебная. Вас ждет исполнение желаний. Всегда Ваша, Вангелия Светлая.