Сахар и золото

Восемнадцатимесячная Арасели жила в приюте в северной провинции. Наш агент Сара заверила, что мы на заключительном этапе. Мы понравились сотрудникам социальной службы. Их устроило и занятие Ника, и то, что я преподаю. Мы жили в обществе и созидали, а не вели себя как туристы.

Вентилятор на потолке повернулся, когда я его задела, снимая фотографию Арасели со стены над раковиной. Я посмотрела на темные кудряшки и большие внимательные глаза. Процесс шел ужасно медленно. Даже после получения всех разрешений ребенка нам передадут… только через год.

Но мы намеревались ждать. Когда Сара ее показала фотографию, мы поняли, что будем ждать хоть вечность.

Вошел Ник и налил из стеклянного кувшина на стойке апельсиновый сок. На стенке стакана остались пятна краски.

– Как все прошло? – поинтересовалась я.

– Хорошо, – рассеянно ответил он. – Как твой день?

– Прекрасно. Как и всегда.

Он слабо улыбнулся.

– Ты в порядке? – спросила я, убирая волосы с его глаз.

– Да.

Ник улыбнулся своей красивой улыбкой, но внезапно замер, уставясь куда-то за мое плечо.

– Ник?

Он покачал головой.

– Извини, ерунда. Наверное, из-за недосыпа в последнее время.

Я кивнула. В течение несколько ночей он беспокойно спал, ворочался с боку на бок и разговаривал.

– Как насчет тилапии на ужин? – осведомился Ник.

– Звучит неплохо. – Я притянула его к себе для поцелуя. – Я люблю тебя.

Ник обхватил мое лицо руками, и тут же свел брови на переносице, словно что-то вызывало его озадаченность.

– И я люблю тебя, – произнес он. – Чертовски сильно…

Я ухмыльнулась.

– Un romantico.

Ник рассмеялся, и странная рассеянность покинула его черты.

– Я в душ и поставлю гриль.

В ту ночь мы ужинали на плоской крыше дома, как поступали всегда, если позволяла погода. Отсюда джунгли казались темно-зеленым морем, сменявшимся золотым пляжем и синим морем. Насекомые бились о старомодный фонарь, который Ник выменял у рыбака в деревне на портрет.

В золотом свете глаза Ника встретились с моими, и рассеянное выражение на мгновение промелькнуло на его лице, а затем снова исчезло.

Он поднялся на ноги и протянул мне руку.

– Потанцуем?

– Я не брала с собой музыку, – заметила я, вставая.

– У нас есть музыка, – отмахнулся Ник.

Я взяла его за руку, и он заключил меня в объятия. Насекомые жужжали, сердце Ника билось в такт моему пульсу, мы кружились в танце на крыше, и вся Коста-Рика расстилалась перед нами.

– Останься, – прошептал он. – Пожалуйста, останься.

Я подняла голову.

– Хм?

Глаза Ника, ярко-голубые в янтарном свете лампы, встретились с моими, а затем он прижался губами к моим губам. Мягко и нежно, постепенно углубляя поцелуй. Мы целовались до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание.

– Пойдем спать, – позвал он.

В ту ночь Ник занимался со мной любовью во всех смыслах этого слова. Я чувствовала, что мне поклоняются, мое тело пело под его руками и ртом. А после нахлынул оргазм, окатив меня волнами наслаждения.

– Я схожу за водой, – сказала я, собираясь встать.

– Я принесу, – произнес Ник, прижимая меня к себе. – Хочешь еще чего-нибудь?

– Манго, должны были дозреть, – попросила я, устраиваясь на подушке удобнее. – Спасибо.

Ник принес стакан воды и тарелку с нарезанным манго. Кормил меня сочным плодом, а я слизывала сок с его пальцев. После мы снова потянулись друг к другу. Ник вошел в меня, все время повторяя, что любит.

– Я тоже люблю тебя, Ник, – прошептала я со слезами на глазах, не понимая, из-за чего плачу. – Безумно люблю. Ты делаешь мою жизнь идеальной.

– Надеюсь на это, детка. Хочу, чтобы ты была счастлива.

Мы спали в объятиях друг друга, и я проснулась от того, что Ник разговаривал во сне.

– Ostan’sya, – бормотал он с умоляющим выражением лица. – Pozhaluysta. Ostan’sya…

Я осторожно убрала волосы с его лба, и лицо Ника разгладилось. Он повернулся ко мне, крепко прижал и мирно уснул.

* * *

Солнечный свет заливал наш домик, казалось, сразу отовсюду. Ник покрывал поцелуями мою спину, заставляя дрожать от желания.

– Что на тебя нашло? – устало хмыкнула я после сногсшибательного оргазма.

Он пожал плечами.

– Ты красивая, сексуальная, и я люблю тебя.

– Все просто, да?

– Ты все еще обнажена, – добавил он. – Так что есть проблема.

Я засмеялась и прижалась к нему поближе.

– Ты разговаривал во сне прошлой ночью, – сообщила я минуту спустя.

– Правда? И что я говорил?

– Что-то по-русски. Pozhal… ostan… как-то так. – Ник напрягся. Я подняла голову и посмотрела на него. – Что это значит?

– Ничего. Тарабарщина. Мой русский стал совсем ни к черту. – Он легко улыбнулся и поцеловал меня в плечо. – Позавтракаем?

– Конечно, – нахмурившись, ответила я.

А потом взяла телефон и, повинуясь интуиции, погуглила перевод на английский слова «останься». Получилось «ostan’sya».

В течение следующих нескольких дней Ник выглядел рассеянным, но больше не произносил «останься» ни на английском, ни на русском, а если и бормотал во сне, то я спала настолько крепко, что не слышала.

* * *

Месяц спустя я сморщила нос, когда Ник предложил мне кусочек ананаса.

– Фу, нет, спасибо, – отмахнулась я.

– Ты любишь ананасы, – удивился он.

– Знаю, но кажется меня сейчас…