Сахар и золото

Обратив внимание на то, насколько мне неудобно держать огромного мишку, Ник забрал у меня игрушку.

Не отпуская мою ладонь, Ник перекинул медведя через плечо, и мы молча зашагали через ярмарочную площадь. По дороге к парковке он постоянно оглядывался в ту сторону, откуда мы приехали.

– Она его не бросила, – произнес он, останавливаясь возле моей машины. – Почему она не ушла?

Мне стало интересно, кого Ник имел в виду: свою мать, незнакомку за амбаром или меня.

Я собиралась пожать плечами, сказать, будто понятия не имею, не сталкивалась с таким прежде, но внезапно услышала собственный голос:

– Она боялась. Боялась уйти и остаться… Страх… он парализует, и ты не можешь сбежать. – Ник не сводил с меня глаз, а я продолжала говорить, не в силах остановиться. – Как говорится, борись или беги. Но получается как с оленем, выбежавшим на дорогу и парализованным от страха из-за света фар. И здесь надеешься, что либо машина проскочит мимо, и ты освободишься, либо что конец настанет достаточно быстро.

Жесткий взгляд Ника смягчился, словно моля рассказать ему все. Однако слова так и повисли в воздухе, оставшись невысказанными.

«Маленькая дурочка, у тебя не выйдет меня отпустить. Ты никогда не могла и не сможешь».

– В любом случае, это мое предположение, – резко заявила я, отворачиваясь, поскольку румянец уже обжигал щеки. – Кто знает, какая на самом деле у этой девушки жизнь?

Ник открыл рот, но замолчал прежде, чем успел что-то сказать. Он неохотно кивнул, и мы направились домой, только на этот раз машину вел Ник.

Мы находились примерно на полпути к Гарден-Сити, когда настойчивая, зудящая мысль поселилась в моем сознании, словно заусеница, которую не получалось вырвать.

– Как ты узнал? – не выдержав, спросила я.

– Ты о чем?

– Что он собрался ее бить? Они проходили мимо нас. Держась за руки. Прямо как мы.

С виду Николай оставался спокойным, лишь крепче сжались ладони на руле, отчего вытатуированное на костяшках слово «пешка» слегка натянулось.

– Он не держал ее за руку, а крепко сжимал запястье, пальцами впиваясь в кожу, – пояснил Ник.

Я нахмурилась.

– Да? Мне показалось…

– Да, – отрезал Ник. – Я обратил внимание на выражение его лица. И ее. Видел такое прежде. Когда отец выходил из себя, мать обычно выглядела примерно так же. Если надвигалась буря, она уходила в себя. Притворялась, что ей все равно. Словно в этом нет ничего особенного.

– Ты сказал, что у нее синяки…

Ника скользнул по мне взглядом, а затем снова вернулся к дороге.

– Предположил. Парень не отрицал.

– Нет, я не думаю, что он…

«Но они держались за руки. Не так ли?»

Ведь я не вообразила себе оскорбление и то, насколько грубо он швырнул девушку в стену.

– Я рада, что ты вступился за незнакомку. Даже если сегодня бездействовала, она знает, что ты прав. Кто-то, кроме голоса в ее голове, подтвердил, что парень неправильно себя ведет.

Ник поджал губы.

– Фиона…

– Жара сводит меня с ума, – пожаловалась я. – У меня начинает болеть голова. Ты не против, если я вздремну?

– Нет, конечно, нет.

Я положила голову на дверной косяк и притворилась спящей. Уверена, Ник догадывался, что я не сплю. Он был очень проницательным.

И действительно хорошо разбирался в людях.

Глава 18

Николай

Еще до наступления сумерек мы въехали в комплекс Фионы. Всю оставшуюся дорогу она молчала, притворяясь спящей, но я улавливал, как мечутся ее мысли. Ощущал кисловатый привкус воспоминаний на языке. Он напоминал лимонный сок. Над Фионой витали тени, приглушая ее цвет, крадя счастье.

– Спасибо за то, что выиграл медведя, – сказала Фиона, когда я проводил ее до двери. – Он понравится Хейли.

– Я рад.

Фиона не хотела оставаться одна. Меньше всего она сейчас желала одиночества, но еще не была готова рассказать мне о нем. Инцидент на ярмарке заставил ее вспоминать прошлое.

– Эй, мы так и не прокатились на мотоцикле, – улыбнулся я.

Едва заметная тень улыбки мелькнула на ее лице.

– И то верно…

– Поехали. Бери сумку.

– Сумку… куда мы поедем?

– Не знаю. Разберемся по дороге.

– Просто сядем на мотоцикл и поедем, куда глаза глядят?

Господи, эта девушка была прекрасна, и я желал, чтобы она нашла свой солнечный луч.

– Возьми все, что понадобится для ночевки, – велел я. – Вернусь через двадцать минут.

Фиона звонко рассмеялась. Ее цвета засияли ярче, а розовый наконец вернулся.

– Эм, хорошо. Увидимся.

Я нежно поцеловал ее.

– Увидимся.

* * *

Мы выехали на прибрежную дорогу, которая вела на юг. Этим же маршрутом мы следовали на пляж, когда я вернулся в Саванну. Миновав залив, продолжили путь, пока горизонт не окрасился золотисто-оранжевым, а заходящее солнце не озарило темно-зеленый лес ярким пламенем.

Снова одетая в мою кожаную куртку, Фиона, крепко обнимала меня. Она дважды сжала мою талию, и я прибавил газу. Несмотря на то, что шлемы заглушали звук, я расслышал ее смех. Исходящее от нее возбуждение насыщало меня, просачиваясь сквозь кожу. Мне хотелось смеяться или плакать, а может, и то и другое одновременно.