Читаем Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев полностью

Великий по своим нравственным качествам и мудрости в управлении, Мелик-шах во многом был обязан своими успехами еще более умному человеку, занимавшему в государстве самый высокий пост визиря. Низам аль-Мульк принадлежит к великим государственным деятелям в истории. Его мусульманские почитатели с подобострастием говорят о его духовных добродетелях и с восхищением рассказывают о том, как он выучил наизусть весь Коран в 12 лет. Но высшее свидетельство его способностей – процветание и прогресс великой империи на протяжении почти трети века, достигнутые благодаря его трудам. Его умение вести дела соединялось с глубоким знанием юриспруденции и поддержкой образования и науки. Именно Низам аль-Мульк вдохновил Омара Хайяма на астрономические исследования, о чем менее известно сегодня, но что было не менее важным, чем сочиненные им «Четверостишия». Именно он основал несколько медресе Низамия в Багдаде. И наиболее важное, по просьбе Мелик-шаха им была написана «Книга о правлении» (опубликована М. Шефером под названием «Сиасет-наме» в 1893 г. в Париже). Султан принял ее в качестве свода законов; как идеальную концепцию государства, в которой воплощено непререкаемое учение о Божественном Праве. Суверен, несомненно, имеет помазание от Бога. Но доктрина также говорит об ответственности правителя перед Богом в отношении своих подданных, которые вверены его попечению. «Кому много дано, с того много и спросится» – вот основной принцип визиря. Он помнил о словах великого Учителя, и его идеал монарха близок к совершенству. Давая определение характеру правителя, он вспоминает отрывок из старой персидской притчи: «Он должен подавлять в себе ненависть, зависть, гордость, гнев, похоть, жадность, пустые надежды, несговорчивость, ложь, алчность, злобу, насилие, эгоизм, вспыльчивость, неблагодарность и легкомыслие. Ему должны быть присущи скромность, уравновешенность, благородство, милосердие, смирение, щедрость, стойкость, терпение, благодарность, жалость, любовь к знаниям и справедливость». Одно веское суждение, как утверждается, больше поможет правителю, чем могучее войско. Его предупреждают о том, что он не должен поощрять фаворитизм и раздавать незаслуженные награды, что ему следует воздерживаться от чрезмерного употребления вина и от не подобающего правителю легкомыслия; но ему советуют строго соблюдать пост, молиться, раздавать милостыню и выполнять все религиозные предписания. В любых обстоятельствах он обязан «придерживаться срединного пути», ведь и сам пророк ислама Мухаммед, неосознанно цитируя Аристотеля, говорил, что во всем нужно выбирать «среднее».

Самое удивительное в системе управления, которую предложил Низам аль-Мульк, и на чем он постоянно настаивал, это неукоснительное исполнение сувереном своего долга перед подданными и частое проведение инспекций для своевременного обнаружения и наказания чиновников-коррупционеров. Дважды в неделю султан был обязан устраивать общественный прием, когда каждый, пусть и самый простой и неизвестный проситель, мог прийти, рассказать о своих жалобах и потребовать справедливого суда. Султан должен был лично внимательно выслушать просителя без какого-либо посредника и решить спорный вопрос на основе равных для всех прав. Рекомендовались различные меры для того, чтобы обеспечить свободный доступ подданного к правителю. Приводился пример некоего персидского суверена, который проводил прием на равнине, восседая на коне, так, чтобы все могли приблизиться к нему. При этом убирались все «ворота, ограждения, прихожие, переходы, занавеси и завистливые дворецкие». Другой правитель заставлял всех просителей одеваться в красные одежды, чтобы он мог легко различить их и пригласить для личной аудиенции. Получил всеобщее одобрение пример правителя из династии Саманидов (Саманидское государство образовалось в Средней Азии после распада Халифата и существовало в 875–999 гг., столица – Бухара). Он напрасно просидел всю ночь под густым снегопадом в середине большой площади Бухары на случай, если какой-нибудь обиженный подданный, которого прогнали дворецкие, придет встретиться с ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное