Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу

Хафиз всю дорогу был какой-то вялый и печальный, и Чинара гадала, что не так. Она заигрывала с ним, делала тонкие намёки, которые потом начали становиться всё толще и толще. В ресторане она ничего не пила, кроме минеральной воды, зато Хафиз накачался пивом так, что ремень брюк стал ему тесен.

– Сколько тебе лет? – спросила Чинара, потому что на Facebook он этого не указал: следом за Учителем все мужчины на танцах скрывали свой возраст.

– Двадцать восемь.

«Почти ровесник моему Орхану», – подумала Чинара.

В конце пирушки, около полуночи, она предложила пьяному в лоскуты Хафизу подвезти его до дома. Тому было уже всё равно.

Чинара была в некоторой растерянности. Ей не хотелось совершать всё вот таким вот образом: может, наутро он вообще ничего не будет помнить, произнесёт какую-нибудь засаленную фразу типа «сделаем вид, что ничего не было», и потом им будет стыдно смотреть друг другу в глаза. Кроме того, она не могла понять, отчего он напился с таким отчаянием. Тем временем Хафиз заснул, разрешив её сомнения: адрес его она не успела спросить, значит, повезёт его к себе, а потом скажет, что не хотела будить.

Она рулила левой рукой, а правой набивала текст (наращённые ногти, похожие на лопаточки для сыпучих продуктов, очень мешали, потому что телефон у Чинары был с touch screen), она писала сообщение сыну, чтобы узнать, дома он или нет, и если да, то велеть ему убраться куда-нибудь. Как назло, Орхан оказался дома и артачился, отказываясь уходить. Чинара так долго уламывала его, используя посулы, угрозы, жалобы и мольбы, что в конце концов он позвонил ей и долго кричал, обозвал мать гетерой и нимфоманкой (Чинара не поняла, что он имел в виду, но общий смысл уловила и обиделась) и закончил обещанием никогда больше не вернуться домой. Всерьёз эту угрозу Чинара не восприняла, поэтому осталась довольна исходом переговоров.

Хафиз проснулся, выглянул в окно, увидел незнакомый район и выпал в осадок.

– Где мы?

– Я здесь живу.

– А-а-а… – Он выглядел обескураженным.

– Глупенький такой, – просюсюкала Чинара, ущипнув его за щёку. – Ты же вырубился и не сказал мне, где живёшь. Останься у меня, ничего страшного.

– Э-э-э…

– Ну мы же не чужие да люди.

Смущаясь, Хафиз позволил привести себя в квартиру. Там выпитое пиво вдруг подействовало, и он побежал в туалет. Чинара тем временем приготовила две чашки растворимого кофе.

Хафиз автоматически взял свою и отхлебнул. Чинара сделала глоток и одновременно посмотрела на него поверх чашки, взмахнув ресницами. Это был её второй излюбленный приём соблазнения. Хафиз подавился. Чинара вскочила и принялась бить его по спине, кашель его прекратился, а её удары плавно перетекли в ласку. Каким-то не рассчитанным материнским жестом она погладила Хафиза по голове, и внезапно тот разрыдался. Тут Чинара растерялась, а такое с ней бывало крайне редко.

– Что, что такое?

– Я т-т-так больше не могу, – завывал Хафиз. – Я хочу умереть.

– Почему, что случилось? Расскажи мне.

Хафиз кинулся лицом на пышную грудь своей партнёрши и невнятно проговорил:

– Я, кажется, сошёл с ума. Это всё он, он…

«Так, ещё пьяных признаний мне не хватало, – подумала Чинара. – Но кто же такой он? И что вообще… Он?!»

– Вот зараза! – вскричала Чинара и вскочила с дивана так резко, что пролила на себя кофе. – Ну теперь мне многое понятно, – сказала она и гневно захохотала. Хафиз посмотрел на неё с упрёком.

– Я правильно догадываюсь, кто он?

– Не знаю, что на меня нашло. Зачем я пришёл. Извини, я лучше домой пойду.

– Джяным, оставайся. Партнёры должны поддерживать друг друга. – Чинара потрепала его по волосам и пошла в кухню отнести чашки. В дверь позвонили. Чинара открыла и впустила в квартиру решительно настроенного Орхана.

– Мне некуда пойти, и вообще, я передумал. Делайте что хотите. Я буду спать у себя в комнате.

– Ну ты и вредина. Кстати, не бойся, он из этих.

– Из каких? Жидомасонов? Свидетелей Иеговы?

– Перестань свои шуточки… Ладно, не важно. Иди спать.

Орхан прокрался в свою спальню и затаился там, рассчитывая услышать звуки разврата. Но всё было тихо. Впрочем, это его ничуть не успокоило: он очень хорошо знал свою мамочку, хотя предпочёл бы не знать вовсе. Уж очень прожжённой бабой она была.

Однажды жена её любовника заглянула в телефон мужа и обнаружила там множество звонков на неизвестный номер. В полном ужасе она позвонила по этому номеру и угодила прямо в зубастую пасть Чинары. Поначалу та спокойно выслушала её и попыталась даже убедить, будто между ней и этим мужчиной ничего не было. Но бедняжка жена была наивна и неопытна, её голос звенел от нервов и раздражал Чинару всё больше. Под конец жена в отчаянии сказала:

– Я мягкий человек! Но если ещё раз я увижу у него ваш номер, я уже буду вас позорить!

И Чинара в ответ взревела:

– Для меня это будет не позор, а пиар! Ты, может, и мягкий человек, а я не мягкий человек, и я тебе покажу, как надо позорить!