Сальватор

Правда, он уступил место иному страху, и честнейший г-н Жерар ничего не потерял при этом.

Заперев ворота, г-н Жерар двинулся напрямик через поле, чтобы как можно скорее выйти на проезжую дорогу.

Ролан уже показал нам, где прошел г-н Жерар.

Барнабе сдержал слово: он ждал вместе со своим фиакром в условленном месте.

И не просто ждал, а крепко спал на козлах. Однако когда г-н Жерар отворил дверцу, карета покачнулась и кучер проснулся.

— Хм! Это вы, хозяин? — спросил Барнабе.

— Я, не беспокойтесь, — отозвался г-н Жерар.

— Хотите, я положу ваш сверток к себе на козлы? Похоже, он вам мешает? — предложил кучер, протягивая руку.

— Не надо, не надо! — в ужасе закричал г-н Жерар. — Это редкие растения, их надо оберегать от малейшего толчка; я положу их к себе на колени.

— Ну, как хотите… Едем обратно?

— В Ванвр, — приказал г-н Жерар.

— Вперед, в Ванвр! — крикнул кучер и огрел лошадей кнутом.

Неповоротливый экипаж снова тронулся в путь.

Вот как случилось, что Сальватор не обнаружил под большим дубом недалеко от рощи скелет, за которым он приходил.

XLVII

ЛЮБИТЕЛЬ ЖИВОПИСИ

Любителей, приходивших в мастерскую к Петрусу, одни — из чистого любопытства, другие — с определенным желанием что-нибудь купить, было так много, что у входа постоянно стояла очередь.

Распродажа должна была состояться в ближайшее воскресенье, то есть через три дня.

Теперь был четверг.

Около одиннадцати часов утра мастерская напоминала морской прилив.

Людские волны набегали одна на другую, поднимаясь все выше и с шумом откатываясь.

Зато в соседней комнате была тишина, неподвижность, безлюдность.

Нам следовало бы сказать не «безлюдность», а «одиночество», так как в комнате находился Петрус.

Он сидел у окна, опершись локтем о небольшой круглый столик, на котором лежало распечатанное письмо. Он прочел его всего один раз, но каждое слово будто отпечаталось у него в сердце.

Было нетрудно заметить, что молодой человек подавлен. Время от времени он зажимал руками уши, чтобы не слышать шума, доносившегося из соседней комнаты.

Крупные слезы медленно катились по его щекам, падая на лежавшее перед ним письмо.

Почему же Петрус, принявший по совету Сальватора твердое решение, выглядел бледным и неуверенным как никогда?

Он только что получил письмо от Регины, оно-то и разбило вдребезги его решительность.

Читатели помнят, что в тот момент, как он расстался с Региной, та нежно пообещала ему, что на следующий день он получит письмо.

Однако она не пожелала ему сказать, что будет в этом письме.

С чисто женской деликатностью она хотела сделать так, чтобы аромат счастья, тем более сладостный, когда он незнаком, окружал ее возлюбленного повсюду.

И Петрус получил это письмо.

На нем теперь он останавливал свой взгляд, на него ронял слезы.

Вы убедитесь сами, что оно сулило немало счастья, утрату которого можно было долго и горестно оплакивать.

Вот это письмо: