Сальватор

— Это я у вас хотел узнать, — ответил г-н Жерар.

— Нет уж, простите, я первый спросил. Отвечайте: где они? — продолжал настаивать земледелец.

— Вы должны это знать. Ну-ка, постарайтесь вспомнить. Что вы делали, после того как я уехал?

— Я же вам сказал, честнейший господин Жерар: меня кусали пчелы!

— А что было до того, как вас начали кусать пчелы? Вы ничего не запомнили?

— Кажется, я убил ребенка.

Господин Жерар покачнулся. Он был близок к обмороку.

— Послушайте: кто из нас не держится на ногах? — спросил пьяный.

— Вы! — сказал г-н Жерар. — Но будьте покойны, я помогу вам выйти отсюда, после того как вы мне расскажете, что тут произошло, пока меня не было.

— A-а, да, да, верно, — кивнул земледелец, — я начинаю припоминать… погодите-ка… За вами пришли от господина Жакаля, чтобы вы посмотрели, как отрежут голову этому гнусному господину Сарранти.

— Да! — подтвердил г-н Жерар; ему стоило невероятных усилий вытянуть что-нибудь из этой скотины. — А что было после моего отъезда?

— После вашего отъезда?.. Подождите, подождите же… A-а, тут пришел этот… молодой человек, которого вы прислали.

— Я? — цепляясь за ниточку, переспросил г-н Жерар. — Я прислал молодого человека?

— Да, черноволосого красавца в белом галстуке, черном фраке, одетого как нотариус или даже лучше.

— Он был один?

— Я этого не говорил. С ним был пес: вот бешеная собака-то! Но в эту минуту я убежал, а земля так и затряслась, потому что пес начал ее скрести.

— Где? — пытался уточнить г-н Жерар.

— Под столом, — вспомнил земледелец. — А как земля затряслась, так я и упал. И меня начали кусать пчелы.

— Неужели вы ничего больше не помните? — беспокойно спросил г-н Жерар.

— А что я еще должен помнить? Неужели вы полагаете, что можно о чем-нибудь думать, когда вас кусают пчелы? Ну вы и скажете!

— Дорогой мой! Ну пожалуйста, напрягите память! — упрашивал г-н Жерар.

Пьяный задумался, потом стал загибать пальцы.

— Нет, — помотал он головой. — Все так: господин Сарранти, господин Жакаль, черноволосый молодой человек в белом галстуке, пес Брезиль.

— Брезиль? Брезиль? — вскричал г-н Жерар, схватив земледельца за горло. — Вы говорите, пса звали Брезиль?

— Да что вы делаете, эй! Вы же меня задушите. На помощь! На помощь!

— Не кричите, несчастный! — падая на колени, взмолился г-н Жерар. — Не кричите!

— Пустите! Да пустите же! Я хочу уйти отсюда.

— Да, да, ступайте, — согласился г-н Жерар. — Я вас провожу.

— Вот это дело! — промолвил пьяный. — Ой, да что с вами? Вы пьяны?

— Почему вы так решили?

— Да вы на ногах не держитесь!

И действительно, вместо того чтобы поддержать земледельца, г-н Жерар повис у него на руке.

Он постарался успокоиться и, обмирая от страха, с трудом довел его до конца улицы. Успокоился он, лишь когда увидел, как тот удаляется, спотыкаясь на каждом шагу, но не падая и приговаривая:

— Проклятые пчелы!

Когда пьяный исчез в темноте и вдалеке затих его голос, г-н Жерар вернулся в дом через парадный вход, запер дверь и, мало-помалу привыкая к волнению, охватившему его при первом страшном открытии, снова пошел к яме. Черпая силы в последней надежде, он спустился в яму и стал ощупывать ее со всех сторон.

На ощупь яма казалась пустой.

Полыхнула молния, грянул гром, хлынул дождь. В свете молнии стало окончательно ясно: в яме ничего нет.

Господин Жерар не услышал грома, не почувствовал дождя, он видел лишь зияющую могилу, упустившую свою добычу.

Он сел на край ямы, свесив в нее ноги, похожий на могильщика из «Гамлета».

Скрестив на груди руки и опустив голову, он попытался оценить свое положение.

Итак, во время двухчасового отсутствия, вызванного дурацкой шуткой, рухнули его самые заветные надежды на спокойствие и отдохновение. От всех мучений, которые он пережил, скрывая следы своего преступления, у него оставалось, нет, не угрызение совести, но лишь память о том, что он был убийцей, и страх перед эшафотом! И в какую минуту разразилась катастрофа! Когда он считал, что достиг вершины славы и честолюбивых устремлений! Еще утром он в мыслях представлял себя сидящим на скамье в Палате депутатов, а вечером, свесив ноги в могилу, он себя видел на скамье подсудимых в окружении жандармов, прячущим глаза от насмешливых взглядов толпы, которая во что бы то ни стало хотела увидеть г-на Жерара, «честнейшего человека»; а вдалеке, на площади, где стоит здание с остроконечными колоколенками, возвышается посреди толпы, простирая отвратительные кровавые руки, страшная машина, являющаяся преступникам во сне…

К счастью, ванврский филантроп был человек закаленный. Мы только что видели: занеся лопату над земледельцем, он был готов на второе убийство, лишь бы избежать наказания за первое. Но не каждый день нам попадается под руку человек, убив которого, мы разрешили бы все свои проблемы.

Напрасно он стал бы искать выход: ему необходимо было выкрутиться, не совершая нового преступления.

Впрочем, за ним было не одно, а два преступления.