Сальватор

Рука монаха тоже была в крови.

— О! — вскрикнул король и отпрянул. — Значит, убийца — это…

Он не решался договорить.

— Это я, сир, — склонил голову монах. — Это был единственный способ спасти честь и голову моего отца. Эшафот уже стоит, сир. Прикажите, и я взойду на него.

На мгновение воцарилось молчание. Монах стоял все так же, не поднимая головы в ожидании приговора.

Но, к величайшему удивлению аббата Доминика, король, отступивший при виде окровавленного кинжала, смягчился; не приближаясь к монаху, он произнес:

— Встаньте, сударь. Вы совершили, без сомнения, ужасное, отвратительное преступление. Однако оно вполне объяснимо, если даже и непростительно, ведь вы действовали из преданности отцу: это сыновняя любовь вложила вам в руки нож, и, хотя никому не дано право мстить за себя самому, закон все учтет, мне же нечего сказать, я ничего не могу сделать до тех пор, пока вам не будет вынесен приговор.

— А как же мой отец, сир? Мой отец?! — вскричал молодой человек.

— Это другое дело.

Король позвонил, на пороге появился придверник.

— Передайте господину префекту полиции и господину хранителю печатей, что я жду их здесь.

Монах по-прежнему стоял на одном колене, несмотря на разрешение короля подняться.

— Да встаньте же, сударь! — повторил Карл X.

Монах повиновался, но был очень слаб, и ему пришлось опереться на стол, чтобы не упасть.

— Садитесь, сударь, — пригласил его король.

— Сир!.. — пролепетал монах.

— Я вижу, вы ждете приказа. Итак, приказываю вам сесть.

Монах почти без чувств упал в кресло.

В эту минуту префект полиции и министр юстиции явились по королевскому приказу.

— Господа! — весело проговорил король. — Я был прав, когда говорил вам, что приход лица, о котором мне доложили, может изменить ход событий.

— Что хочет сказать ваше величество? — спросил министр юстиции.

— Я хочу сказать, что был совершенно прав, когда уверял, что к осадному положению придется прибегнуть лишь в самом крайнем случае. Благодарение Богу, мы до этого не дошли!

Он повернулся к префекту полиции:

— Вы мне сказали, сударь, что если похороны Манюэля будут проходить не в один день с казнью господина Сарранти, вы сумеете справиться с ситуацией без единого выстрела.

— Да, сир.

— Вы можете не опасаться осложнений. С этой минуты господин Сарранти свободен. У меня в руках доказательства его невиновности.

— Но… — ошеломленно начал префект.

— Вы возьмете с собой в карету вот этого господина, — сказал король, указав на брата Доминика, — поедете с ним в Консьержери, и там немедленно освободите господина Сарранти. Повторяю вам, что он невиновен, а я не хочу, чтобы невинный оставался хоть на минуту под замком с того момента, как его невиновность доказана.

— О сир! Сир! — благодарно воскликнул монах, протягивая к королю руки.

— Ступайте, сударь, — приказал Карл X префекту, — и не теряйте ни минуты.

Король повернулся к монаху:

— Я вам даю неделю на то, чтобы вы оправились после нелегкого путешествия. Затем вы сдадитесь властям.

— О да, сир! — воскликнул монах. — Должен ли я вам поклясться?

— Я не прошу от вас никакой клятвы, мне довольно вашего слова. Идите, сударь, — продолжал король, обращаясь к префекту, — и пусть моя воля будет исполнена.

Префект полиции поклонился и вышел в сопровождении монаха.

— Не соблаговолит ли ваше величество объяснить мне… — отважился заговорить министр юстиции.

— Объяснение будет кратким, сударь, — сказал король. — Возьмите этот документ: в нем содержится доказательство невиновности господина Сарранти. Поручаю вам передать его господину министру внутренних дел. По всей вероятности, он испытает унижение, когда прочтет имя настоящего убийцы и узнает в нем того, чью кандидатуру он сам поддерживал. Что касается монаха, то справедливость должна свершиться: позаботьтесь о том, чтобы его дело было рассмотрено на ближайшем заседании суда… Ах да, возьмите этот нож, сударь: это вещественное доказательство.

Предоставив хранителю печатей самому сделать выбор: удалиться или последовать за королем, его величество в прекрасном расположении духа вернулся в гостиную, где его ожидал начальник королевской охоты.

— Ну что, сир? — спросил тот.

— Охота состоится завтра, дорогой граф, — сказал король, — и постарайтесь, чтобы она прошла удачно!

— Позволю себе заметить, — ответил начальник королевской охоты, — что я еще никогда не видел ваше величество таким веселым.

— Вы правы, дорогой граф, — подтвердил Карл X, — вот уже четверть часа как я помолодел на двадцать лет.

Затем он обратился к застывшим в изумлении министрам с такими словами:

— Господа! После полученных только что известий господин префект полиции ручается на завтра за спокойствие города Парижа.

И, жестом отпустив их, он в последний раз обошел гостиные, предупредил дофина, что охота состоится, сказал комплимент ее высочеству герцогине Ангулемской, поцеловал ее высочество графиню Беррийскую, потрепал за щечку своего внука, герцога Бордоского, точь-в-точь как сделал бы буржуа с улицы Сен-Дени или с бульвара Тампль, и вернулся в спальню.