Сальватор

– Я вижу, мсье, – сказал Сальватор, – что вы – настоящий филантроп. Но, к несчастью, мой пес, пока во всяком случае, не подвержен этому, как говорят, если не ошибаюсь, во врачебных кругах. Доказательством этому служит его способность подчиняться всем моим приказам. Смотрите сами!

И, указывая псу под стол, словно бы там была его конура, он приказал:

– Лежать, Брезил! Лежать!

Затем, обращаясь к гостям, Сальватор сказал:

– Не удивляйтесь тому, что я приказал моему псу лечь под стол, за которым я буду с вами сидеть. Я прибыл на ужин, посчитав, что лучше поздно, чем никогда. Но по дороге встретил господина Жерара и хотел было поехать с ним. Но он так сильно настаивал на том, чтобы я присоединился к вам, что я не мог долго сопротивляться и согласился. Тем более что он поручил мне в его отсутствие позаботиться о вас и попросить оказать честь его столу.

– Браво! Браво! – вскричали все присутствующие, на которых манеры Сальватора произвели самое благоприятное впечатление.

– Усаживайтесь на место хозяина, – сказал нотариус, – и позвольте мне наполнить ваш бокал, чтобы выпить за его здоровье.

Сальватор протянул рюмку.

– Это очень справедливо, – сказал он. – Пусть Господь вознаградит его по заслугам!

Поднеся бокал к губам, он смочил их вином.

В этот момент Брезил издал продолжительный вой.

– Ох-ох! Что это с вашим псом? – спросил нотариус.

– Ничего. Так он выражает свое мнение по поводу тостов, – ответил Сальватор.

– Отлично! – сказал врач. – Вот животное, получившее великолепное воспитание. Но, однако, его речь не очень-то весела.

– Мсье, – сказал Сальватор, – хотя наука и не дала еще этому объяснения, но вы ведь знаете о том, что у некоторых животных есть дар предчувствия. Возможно, нашему другу господину Жерару грозят какие-то неожиданные беды.

– Да, – ответил врач, – так говорят. Но мы, разумные люди, всем этим выдумкам не верим.

– Однако, – вмешался садовод-цветовод, – моя бабка…

– Ваша бабка была глупой старухой, друг мой, – сказал врач.

– Простите, – спросил нотариус, – но вы сказали, что господину Жерару может угрожать какая-то опасность?

– Опасность? – спросил землемер. – Да какая же опасность может угрожать честнейшему человеку на земле. Человеку, который всю жизнь следовал только по прямой?

– Человеку, который является самим воплощением патриотизма! – сказал отставной судебный исполнитель.

– Воплощением преданности людям! – добавил врач.

– И даже самопожертвования! – воскликнул нотариус.

– Э! Вы ведь знаете, господа, что несчастье выбирает именно таких людей. Несчастье – это лев из Писания, quaerens quern devoret[19], оно особенно часто обрушивается на людей добродетельных – вспомните Иова.

– Да чем это занимается ваш пес? – спросил садовод-цветовод, заглянув под стол. – Он портит лужайку.

– Не обращайте на него внимания, – ответил Сальватор. – Мы говорили про господина Жерара и сказали, что…

– Мы сказали, – снова заговорил нотариус, – что страна должна гордиться тем, что породила такого человека.

– Он снизит налоги, – сказал врач.

– Он повысит цены на зерно, – сказал аграрий.

– Он снизит цены на хлеб, – сказал садовод.

– Он ликвидирует национальный долг, – сказал отставной судебный пристав.

– Он проведет реформу Медицинской школы, – сказал врач.

– Он введет во Франции новый кадастр земель, – сказал землемер.

– О! – произнес нотариус, прерывая поток похвал. – Но ваш пес засыпал мои штаны землей!

– Возможно, – сказал Сальватор, – но не будем обращать на него внимания.

– Напротив, давайте обратим на него все наше внимание, – сказал врач, заглянув под стол. – Поскольку пес представляет собой удивительную картину: вывалившийся язык, наполненные кровью глаза, дыбом стоящая шерсть.

– Вполне возможно, – сказал Сальватор. – Но если его не отвлекать от игр, он никого не тронет. Он у меня мономан, – со смехом добавил Сальватор.

– Должен вам заметить, – напыщенно произнес врач, – что слово мономан, происходящее от monos и от mania, что означает, следовательно, единственная идея, может относиться только к человеку, поскольку только человек может иметь идеи, а у собаки только инстинкт. Возможно, очень сильно развитый, но нельзя же ставить его в сравнение с высшей организацией психики человека.

– Что ж, – ответил Сальватор, – объясняйте это, как хотите, называйте это инстинктом или идеей, но Брезил занят своим делом.

– Каким же?

– У него некогда были два молодых хозяина, которых он очень сильно любил: девочка и мальчик. Мальчик был убит, девочка пропала. Но он так настойчиво искал девочку, что нашел ее.

– Она жива?

– Да, жива, цела и здорова. А вот что касается мальчика, то, поскольку тот был убит и где-то зарыт, бедный Брезил постоянно старается найти это самое место и поэтому везде все роет.

– Quaerite et invenietis (Ищи и обрящешь), – произнес нотариус, с удовольствием вставивший эти три слова на латыни.

– Простите, – сказал врач, – но вы рассказываете нам какой-то роман, мсье.

– Скорее историю, – поправил его Сальватор, – и очень ужасную.