Сальватор

– Он отец одного из моих друзей. Кроме того, хотя я с ним лично и незнаком, мне кажется, что долг каждого человека – спасти от эшафота себе подобного, когда он уверен в его невиновности.

– Но, – спросил нотариус, – занимаясь поисками этой улики, уж не думаете ли вы найти ее именно здесь?

– Это не исключено.

– В доме у господина Жерара?

– А почему бы и нет?

Пес, словно подтверждая слова хозяина, заунывно и протяжно завыл.

– Слышите? – произнес Сальватор. – Брезил говорит мне, что он полон надежд.

– Что значит – полон надежд?

– Конечно. Разве я не говорил вам, что у него мономания, заключающаяся в том, что он упорно ищет труп своего юного хозяина?

– Говорили, – в один голос подтвердили гости.

– Ну, так вот, – снова произнес Сальватор, – пока я рассказываю вам четыре первых акта этой драмы, Брезил работает над пятым.

– Что вы хотите этим сказать? – спросили одновременно отставной судебный пристав и нотариус в то время, как все остальные гости, храня молчание, задали этот вопрос удивленными взглядами.

– Взгляните под стол, – сказал Сальватор, приподняв скатерть.

Все наклонили головы под стол.

– Да какого черта он там делает? – спросил, не испытывая ни малейшего волнения, врач, который начал полагать, что пес если и не страдает бешенством, то является тем не менее интересным объектом для наблюдений.

– Он роет яму, сами можете убедиться, – ответил Сальватор.

– Да еще какую большую, – подхватил нотариус.

– Яму глубиной в метр и в два метра в окружности, – сказал землемер.

– И что же он ищет? – спросил отставной судебный исполнитель.

– Улику, – сказал Сальватор.

– Какую же? – поинтересовался нотариус.

– Скелет убиенного ребенка, – ответил Сальватор.

От этого слова «скелет», произнесенного после ужасного рассказа Сальватора, в тот час, когда с небес на землю уже начали опускаться сумерки, у гостей на голове волосы встали дыбом. Каждый из них непроизвольно отодвинулся подальше от ямы. И только один врач осмелился к ней приблизиться.

– Стол нам мешает, – сказал он.

– Помогите мне, – произнес Сальватор.

И они вдвоем взялись за стол, приподняли его и отнесли на несколько шагов в сторону, выставив пса на всеобщее обозрение.

Брезил, казалось, даже не заметил произведенной перемены декораций, настолько он был поглощен своим печальным делом.

– Ну же, господа, – сказал Сальватор, – наберитесь мужества! Черт побери, мы же мужчины!

– Действительно, – сказал нотариус. – Должен признаться, что мне очень любопытно увидеть развязку.

– Мы к ней уже приближаемся, – сказал на это Сальватор.

– Давайте, давайте, – сказали все остальные гости и придвинулись поближе.

Вокруг собаки образовался круг.

Брезил продолжал рыть землю с такой энергией и методичностью, что можно было подумать, что это не пес, а землекоп.

– Мужайся, милый Брезил! – сказал Сальватор. – Знаю, ты на пределе сил, но и работы осталось чуть-чуть. Мужайся!

Пес повернул к хозяину голову и, казалось, взглядом поблагодарил его за поддержку.

Раскопки продолжались еще несколько минут. Все это время гости, широко разинув рты и затаив дыхание, молча, с наполненными любопытством глазами наблюдали эту странную сцену, которую разыгрывали перед ними этот пес и его хозяин, который начал им казаться не таким уж близким другом господина Жерара, как он объявил при своем появлении.

Спустя пять минут Брезил протяжно заскулил, перестал рыть землю и, тяжело дыша, уронил морду на кучу вырытой им земли.

– Все в порядке! Все в порядке! – радостно произнес Сальватор. – Ты нашел, не так ли, песик?

– Да что же это он нашел? – спросили присутствующие.

– Скелет, – сказал Сальватор. – Брезил, ко мне! Остальное сделают люди. Ко мне, мой пес!

Собака выскочила из ямы и, сев на ее краю, посмотрела на хозяина, словно бы говоря ему: «Теперь твоя очередь».

И действительно, Сальватор спустился в яму, сунул руку в самое глубокое место и позвал врача.

– Подойдите сюда, мсье, – сказал он, – и потрогайте.

Врач отважно спустился к Сальватору, сопровождаемый удивленными взглядами окончательно отрезвевших гостей, и, опустив руку туда, куда указал ему молодой человек, прикоснулся кончиками пальцев к чему-то нежно-шелковистому, что заставило вздрогнуть Сальватора, когда Брезил в первый раз обнаружил скелет ребенка в парке замка Вири.

– Ox-ox! – произнес врач. – Это чьи-то волосы.

– Волосы! – повторили все присутствующие.

Все устремились к дому и вернулись кто с канделябрами, кто с подсвечниками в руках.

У ямы остались только врач и Брезил. Сальватор направился к сарайчику, в котором садовник хранил свой садовый инвентарь, и вскоре вернулся с заступом в руках.

Гости встали вокруг, и в яме, освещенной одновременно пятью свечами, стало светло, как днем.

На уровне земли все увидели локон белокурых волос.

– Ну же! – сказал врач. – Надо продолжить эксгумацию.

– Именно это я и намерен предпринять, – сказал Сальватор. – Господа, возьмите со стола скатерть и расстелите ее рядом с ямой.

Приказание было выполнено мгновенно.