Сальватор

В наступившей темноте он пожелал ей приятных сновидений и отправился на Западную улицу. Сердце его переполняла радость.

Вернувшись к себе, он застал там капитана Пьера Берто. Тот уже по-хозяйски устроился в его квартире.

IV

Мечты Петруса

Петрус решил проверить, как разместился, по собственному выражению капитана, его гость.

Он негромко постучал в дверь, не желая беспокоить крестного, если тот успел заснуть. Но тот не спал или у него был чуткий сон: едва раздались три удара с равными промежутками, капитан отозвался мощным басом: Войдите!

Капитан уже лежал в своей койке, его голову обвивал платок, завязанный на шее.

Очевидно, таким образом капитан придавал волосам и бороде необходимую форму.

В руке он держал книгу из библиотеки Петруса и, похоже, наслаждался чтением.

Петрус украдкой взглянул на томик, желая составить себе представление о литературных вкусах крестного и узнать, приверженцем какой школы был Пьер Берто - старой или новой.

Пьер Берто читал басни Лафонтена.

- Ага! Уже легли, дорогой крестный? - спросил Петрус.

- Да, - отвечал тот. - Еще как лег, крестничек!

- Кровать удобная?

- Нет.

- Как - нет?!

- Мы, старые морские волки, привыкли спать на жестком, и здесь для меня, признаться, пожалуй, мягковато, но я привыкну! Ко всему человек привыкает, даже к хорошему.

Петрус отметил про себя, что его крестный слишком часто, может быть, повторяет: "Мы, старые морские волки..."

Впрочем, в своей речи Пьер Берто был, как могли заметить читатели, весьма сдержан в других, чисто морских, выражениях, и вышеуказанная присказка искупалась столькими другими качествами, что Петрус не счел необходимым препираться с капитаном на эту тему.

Он поспешил отогнать от себя мрачные мысли и спросил:

- Вам ничего больше не нужно?

- Абсолютно ничего. Даже адмиральская каюта вряд ли обставлена лучше, чем эта пресловутая холостяцкая квартира; я чувствую, что помолодел лет на двадцать.

- Вольно вам, дорогой крестный, - засмеялся Петрус, - молодеть хоть до конца своих дней!

- Теперь, когда я вкусил новой жизни, я не откажусь, хотя мы, старые морские волки, не любим разнообразия.

Петрус не сдержался и слегка поморщился.

- А-а, моя присказка "мы, старые...". Не волнуйся, я исправлюсь.

- Да что вы, крестный, вы в своем праве!

- Нет, нет, я знаю свои недостатки! Ты не первый упрекаешь меня в этой дурной привычке.

- Заметьте, я вас не упрекаю, скорее, наоборот.

- Мальчик мой! Человек, привыкший за сутки определять по небу приближение бури, замечает малейшее облачко. Еще раз повторяю: не волнуйся, с этой минуты я за собой слежу, особенно при посторонних.

- Мне, право, неловко...

- Отчего же? Оттого что твой крестный, хоть и капитан, остался всего-навсего неотесанным матросом? Впрочем, сердце у него доброе, у тебя еще будет случай в этом убедиться, слышишь, крестник?.. А теперь ступай спать. Завтра еще будет день, и мы поговорим о твоих делах... признайся: ты никак не ожидал, что твой крестный прибудет нынче на всех парах в Париж?

- Как видите, я потрясен, ослеплен, очарован. Честно говоря, если бы я не видел вас сейчас перед собой, я бы решил, что мне все это пригрезилось.

- Вот видишь! - просто сказал капитан.

Он потупился и задумчиво проговорил:

- Можешь мне не верить, крестник, но я предпочел бы иметь хоть какой-нибудь талант или - раз уж я разоткровенничался, позволю себе помечтать вслух - такой талант, как у тебя, чем владеть несметными богатствами. Когда я думаю об этом огромном состоянии, я непременно вспоминаю строки славного Лафонтена...

Указав на книгу, лежавшую на ночном столике, он процитировал:

Ни величие, ни злато счастья нам не принесут!

Сколько б мы им ни молились, что в ответ?

Недолгий отдых, неуверенность в грядущем. .

- Гм! Гм! - обронил Петрус, давая понять, что готов поспорить с капитаном.

- Гм, гм! - передразнил его Пьер Берто. - Да если бы я тебя не нашел, я бы точно запутался. Я не знал, что делать со своими деньгами. Учредил бы какой-нибудь приют для моряковкалек или королей-изгнанников, но, к счастью, обрел тебя и теперь могу повторить вслед за Орестом: "Мое состояние примет иной облик!" Ну, теперь иди спать!

- Придется вам подчиниться, и даже от чистого сердца, потому что завтра мне надо встать пораньше: распродажа назначена на воскресенье, и мне необходимо предупредить оценщика, иначе в субботу он все отсюда вывезет.

- Что вывезет?

- Мебель.

- Мебель! - повторил капитан.

- О, не беспокойтесь, - рассмеялся Петрус, - ваши комнаты останутся в неприкосновенности.

- Это не имеет значения. Вывезти твою мебель, мальчик мой! - нахмурился капитан. - Хотел бы я посмотреть, осмелится ли кто-нибудь, пусть даже этот тупой оценщик, забрать что-либо без моего позволения! Тысяча чертей и преисподняя! Хорошая парусина получится из его шкуры!

- Вам не придется этого делать, крестный.

- Да мне это только доставит удовольствие. Ну, спокойной ночи, и до завтра! Не удивляйся, если я тебя разбужу: мы, старые морские... Ну вот, опять эта поговорка! Моряки обычно поднимаются чуть свет. Обними меня и ступай к себе.