Сальватор

Потом Петрус спросил, что нового у г-жи де Маранд. Та по-прежнему была самой счастливой женщиной на земле. Правда, г-н де Маранд пускался на всякого рода безумства ради новой любовницы, но в то же время с огромным почтением обходился с супругой, предоставляя ей полную свободу действий, и г-жа де Маранд могла ему быть только глубоко признательна.

Денежные и политические дела банкира шли прекрасно:

он собирался в Лондон, чтобы договориться о займе для Испании в шестьдесят миллионов, и было очевидно, что при первом же повороте короля к либерализму г-н Маранд получит пост министра.

Потом Регина спросила, что нового у Фраголы.

Сама она редко видела девушку. Как ягода, чье имя носила Фрагола, прячется в траве, так и девушка прятала от всех свое счастье. Чтобы d ней повидаться, Регине приходилось ездить к ней домой. Зато возвращалась она неизменно со спокойной душой и улыбкой на лице, словно ундина или ангел, увидевшие свое отражение в пруду или на небе. Петрус через Сальватора знал об этих встречах. Ничего удивительного не было и в том, что теперь Регина справлялась о Фраголе у Петруса.

Читатели понимают, как скоро за этими занятиями летело время. Писать восхитительную девочку, любоваться прекрасным женским лицом, обмениваться с девочкой улыбками, а с молодой женщиной - взглядами, словами, да чуть ли не поцелуями!

Бой часов привлек внимание Регины.

- Четыре! - вскричала она.

Влюбленные переглянулись. Им казалось, что они пробыли рядом едва ли больше четверти часа. Пора было расставаться.

Но через день был снова назначен сеанс, а уже на следующий вечер, то есть с понедельника на вторник, Регина надеялась увидеться с Петрусом в оранжерее на бульваре Инвалидов.

Регина вышла вместе с Пчелкой. Петрус провожал их взглядом, свесившись с перил, до тех пор, пока они не исчезли за входной дверью. Потом он подбежал к окну, чтобы еще раз увидеть их, перед тем как они сядут в карету. И не сводил с кареты глаз, пока она не скрылась за поворотом.

Петрус запер дверь и затворил окно мастерской, словно боялся, как бы не улетучился аромат, оставленный обворожительными посетительницами.

Он погладил предметы, которых успела коснуться Регина, и, наткнувшись на ее батистовый платок с брюссельскими кружевами, который она то ли невзначай, то ли нарочно оставила в мастерской, схватил его обеими руками и спрятал в него лицо, вдыхая аромат ее духов.

Он с головой ушел в сладкие грезы, как вдруг в мастерскую, шумно радуясь, ворвался капитан. Он нашел наконец в Новых Афинах подходящий дом.

Назавтра или, может быть, через день капитан должен был подписать купчую у нотариуса и на следующей неделе устроить новоселье.

Петрус искренне поздравил капитана.

- Ах, крестник! Похоже, ты рад моему переезду? - заметил моряк.

- Я? Напротив! - возразил Петрус. - В доказательство предлагаю вам оставить за собой квартиру в моем доме в качестве загородной резиденции.

- Не откажусь! - обрадовался капитан. - Но при одном условии: я сам буду платить за эту квартиру и о цене тоже договорюсь сам.

Предложение было принято. Трое друзей собирались вместе поужинать. Жан Робер и Людовик пришли в пять часов.

Людовик был печален: от Розочки не поступало никаких новостей. Сальватор появился дома на минуту: успокоил Фраголу и сообщил, что его нужно ждать лишь на следующий день к вечеру или даже через день.

Желая развлечь Людовика, в котором капитан принимал живейшее участие, он предложил поужинать у Легриеля в СенКлу. Людовик и Петрус поедут туда в коляске, а Жар Робер и капитан - верхом.

В шесть часов они отправились в путь. Без четверти семь четверо посетителей заняли отдельный кабинет в заведении Легриеля.

В ресторане собралось много народу. В соседнем кабинете с тем, где устроились наши герои, было особенно шумно: оттуда доносились громкая речь и веселый смех.

Сначала четверо приятелей не обращали на это внимания.

Они были голодны, и звон посуды почти заглушал голоса и смех.

Но вскоре Людовик прислушался.

Вероятно, он и в самом деле был самым невеселым среди своих товарищей.

- Я узнаю голос, вернее, оба голоса! - сказал он.

- Уж не принадлежит ли один из них пленительной Розочке? полюбопытствовал капитан.

- К сожалению, нет, - вздохнул Людовик. - Этот голос веселее, но не такой чистый.

- Кто же это? - спросил Петрус.

Взрыв хохота, прогремевший на все лады, ворвался в кабинет наших героев.

К слову сказать, стенки между кабинетами были не толще ширмы и убирались в дни больших празднеств.

- Во всяком случае, смех искренний, за это я ручаюсь, - вставил Жан Робер.

- Ты ничем не рискуешь, дорогой друг, потому что женщины, сидящие в соседнем кабинете, - это принцесса Ванврская и графиня Валёк.

- Шант-Лила? - в один голос подхватили Жан Робер и Петрус.

- Она самая. Да вы послушайте!

- Господа! - смутился Жан Робер. - Разве прилично подслушивать, что происходит в соседней комнате?

- Черт побери! - вскричал Петрус. - Раз там говорят достаточно громко, чтобы мы услышали, значит, у тех, кто говорит, секретов нет.