Самая хитрая рыба

Бабкин с изумлением переводил взгляд с одного на другую. Непринужденность, с которой они вели беседу, ошеломляла; видеоряд не монтировался со звуком: эти двое выглядели как люди, обсуждающие преимущества газового отопления перед электрическим, а говорили о чужих смертях.

Ева грустно улыбнулась.

– Он сказал, это меня разрушит. И что ему наплевать на Мансурова, но не наплевать на меня.

– Ваш муж – верующий?

– О нет! Он просто не может убивать людей.

– А вы можете, – утвердительно сказал Макар.

– Да, если дело касается Пети, – просто ответила она. – Ваш друг совершенно такой же. – Ева кивнула на Бабкина. – Он бы прикончил меня, если бы я причинила вам вред.

– Что вы! Он только с виду тираннозавр, а в действительности мухи не обидит!

Ее улыбка стала шире.

– Он бы всех убил, если бы с вами что-то случилось. Всех, кто был бы к этому причастен.

– Да вы очумели, – пробормотал ошарашенный Бабкин. – Чего несете-то?

Они обернулись к нему. Синие и серые глаза уставились на него, и у Сергея мороз пробежал по коже. «Счастье-то какое, что она вышла за своего безобидного Дидовца! Не дай бог, встретились бы с Илюшиным – и настал бы апокалипсис! Нарожали бы четырех всадников, прямо сразу с конями».

Про всадников ему рассказывала Маша.

– Идите к черту стройными рядами, – пробормотал он и выскочил из дома как ошпаренный.

На улице призрак противоестественного союза Илюшина и этой прелестной тихой женщины, способной без раздумий всадить любому из них в череп гвоздь из монтажного пистолета, немного потускнел.

«Нервишки пошаливают», – сказал себе Бабкин. Поднял с земли крошечное, будто кукольное яблоко, хотел откусить, но передумал.

20

На обратном пути всегда разговорчивый Илюшин отчего-то надолго притих. Сергей решил, что он обдумывает то, что они услышали от Дидовца, но когда въехали в город, Макар обернулся к нему. На лице его было написано нескрываемое любопытство.

– Серега, объясни мне! Что значило твое выражение «положат, как морских свинок»? Ты видел, чтобы кто-нибудь когда-нибудь осознанно убивал морских свинок?

– Отстань, – рыкнул Бабкин.

Минуты две Илюшин хранил молчание.

– Может быть, это ты убивал морских свинок? – осведомился он.

– Умолкни!

– Не скрывай от меня ничего. Я все пойму. Они ведь противные зверьки, если подумать…

– Это ты противный зверек, – не выдержал Бабкин, – а морские свинки просто тупые и милые! Они свистят под холодильником, когда просят есть…

В машине вновь стало тихо. Минут через пять Сергей осторожно решил, что Макар заткнулся окончательно. Они припарковались возле гостиницы, вышли, и Бабкин, потягиваясь после дороги, заметил, что напарник смотрит на него умиленно.

Сергей заскрипел зубами.

– Что? Ну, что опять?!

– Тупые и милые, – с нежностью сказал Илюшин. – Свистят под холодильником! Теперь я знаю, отчего тебя Маша полюбила.

Глава 14

Анна Сергеевна Бережкова

1

Сегодня первый день моей смерти.

Говорят, без еды человек может протянуть около месяца. А без воды – не больше трех суток.

Прошло около десяти часов с тех пор, как я оказалась здесь, в кромешной тьме, за запертой дверью. Ее не открыть. Я пыталась.

Мансуровы уехали на неделю. Ни один человек не выдержит неделю в заточении.

А значит, сегодня первый день моей смерти.

Обидно, до чего глупо все получилось. Мне казалось, что меня убьет пуля. Дело в том, что вчера вечером я догадалась наконец тщательнее осмотреть выдвижные ящики стола в кабинете Мансурова и обнаружила в нижнем двойное дно. В тайнике оказался револьвер, а может быть, пистолет… Я не разбираюсь в огнестрельном оружии. Вместо того чтобы осваивать лицевые и изнаночные петли, нужно было посещать тир. Теперь, после всего пережитого, я совершенно уверена, что один меткий выстрел может принести вам куда больше пользы, чем искусно связанный свитер.

Так вот, десять часов назад…

Ох, как стыдно вспоминать об этом.

Я презрела всякую осторожность. Причиной были дыни.

О, как они пахли! Рано утром Мансуров привез с рынка около дюжины маленьких плодов. Я наблюдала сверху, как он выгружает их из багажника: желтовато-зеленые шары с сухими хвостиками. Мне показалось, даже до моей комнаты доносится их медовый аромат.

Я закрыла глаза. Я превратилась в пчелу, стремящуюся к цветку со сладчайшим нектаром. Дыни пели, дыни звали меня, точно сирены – моряка. Я готова была отдать за одну-единственную дольку все шубы и пальто и спать в шкафу на голой фанере. Мне вдруг подумалось, что за все свои мытарства я достойна награды. Что я могу позволить себе целую дыню.

И вот полюбуйтесь, к чему приводит потакание слабостям.

Час спустя Мансуров с Наташей вышли в сад. Они собирали игрушки Лизы. Тут-то бы мне и насторожиться! Но я, как зачарованный суслик, которому отшибло разум, побежала на кухню, чтобы схватить свой приз…

И тут хлопнула входная дверь.

Мансуров вернулся другим путем и отрезал мне путь наверх.

Совсем рядом раздался Наташин голос.