Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

Допустим, убийство Анны — дело рук именно Шутника. Тогда каков был мотив? Предположим, она что-то выяснила… Но почему не сказала остальным? То есть я-то, если б не была сюда приставлена как раз с целью спасти остров и людей, находящихся здесь, от взрыва, узнав, что готовится что-то подобное, в первую очередь оповестила бы участников проекта и ведущего. А она вела себя странно. И все время ошивалась возле того поля, про которое Кожухов сказал, что это конопля…

Тут меня словно током пронзило. Юлькино письмо! Если принять за аксиому, что из оставшихся женщин никто к Шутнику не причастен, что могло означать ее письмо, где какой-то мужик сообщал телефонному собеседнику, якобы у него на острове баба? Значит, этой бабы уже нет. Анна!

То есть этот Юлькин мужик — Шутник, а Анна была его напарницей?

Нет, чушь… Иначе бы его давно схватили, а меня забрали отсюда, и дело было бы закрыто. Значит, следователи посчитали, что этот дядя ни при чем. Но если он не врал, то только Темникова могла быть с ним связана. Неужели дело в конопле? Что ж, пришло время покопаться в этой конопле! Хм, нет, звучит не очень, будто я наркоманка какая-то… Изучить поле. Вот, так лучше.

Пообедав со всеми за одним столом (а это уже прогресс, раньше меня за стол не пускали), я отправилась на экскурсию к тому месту, где первый раз увидела Анну возле конопли.

Поле претерпело некоторые изменения. Стебли этого загадочного растения устремились вверх, листья увеличились в размерах. Я подошла ближе и присела, равно как и Анна в тот день. Взяла в руки один из стеблей. От листьев пахло неприятно, каким-то то ли табаком, то ли пеплом. Сами они немного походили на пальмовые: имели несколько длинных тонких частей-пальцев, у каждого был волнистый рисунок. Лист в целом напоминал ладонь, только пальцев было больше, чем у простого человека.

Что же девушке понадобилось здесь? Зачем она рассматривала их и нюхала, как я сейчас? Чтобы понять окончательно, что это то самое, что она искала? Но зачем? Может, она была как-то связана с контрабандой и неслучайно попала в передачу? Если это так, значит, из-за этого ее и убили? Но кто?

Посидев еще немного, я поняла, что до ответа прямо сейчас мне все равно не докопаться — нужно раздобыть побольше фактов и улик, и поэтому поднялась и отправилась дальше, к реке.

Через километр меня догнал Сан Саныч.

— Катя, что там с нашим топором? — взволнованно спросил он. Так, как будто речь шла о наших совместных детях. Так и хотелось сказать, мол, ничего страшного, болеют, но поправятся.

— А вам нравится играть в шпионов, я гляжу.

— Не то чтобы нравится… Но по воле случая я был втянут, знаешь!

— Ага, вы вините меня во всем! Не отрицайте, я вижу по вашему лицу. Что ж, о топоре больше не беспокойтесь. Он никого не тронет. Не спрашивайте, откуда знаю. — Мне не хотелось рассказывать об Олеге Владимировиче. — Будем считать, что он мне это обещал.

На некоторое время воцарилось молчание.

— Катя, я не могу сказать, что всегда понимаю тебя… Извини, но иногда ты высказываешь свои мысли как-то… как…

— Как шизик? — с радостью пришла я на помощь.

— Ну, в общем, да! — Мы еще немного помолчали. — Нам надо собрать фруктов на ужин.

— Вы уверены, что, собранные моими руками, они будут годны в пищу? А как же гадюкин яд?

— Катя…

— Я и не говорю, что вы

 так считаете. Я имею в виду остальных.

— Здесь, на острове, время движется медленнее, кажется, что уже несколько недель минуло, а солнце все никак не заходит за горизонт… После того случая прошло уже несколько суток. Поверь мне, этого достаточно, чтобы забыть все. Они и забыли.

— Не верится. На всякий пожарный, не говорите им, кто собирал фрукты.

— Идет, — сразу повеселел дедок, и мы вернулись к любимому времяпрепровождению — обмену философскими домыслами. На этот раз объектом пристального внимания двух беспокойных личностей, жадных до копания в самих себе и во всем мире, стала любовь. — Катя, вот ответь мне, как считаешь, любовь — она есть?

— Да, конечно.

— А вот почему я за всю жизнь влюблялся в женщин, которые были до боли похожи друг на друга? Моя жена, Царствие ей Небесное, которая была знакома с моей первой в жизни любовью, все время считала, что в моей голове поселился идеал женщины, связанный с той, еще школьной любовью, и всегда к ней ревновала. И я никак не мог объяснить ей, что люблю именно ее, а не ту прошлую любовь. А то, что они так похожи… Ну, может, я всегда знал, что встречу ее, свою единственную, но первые несколько раз ошибся с выбором? Ты ведь знаешь, что мы используем только восемь процентов своего мозга? Кто знает, что там, в подсознании? Мне иногда кажется, что там хранится вся информация о прошлом, настоящем и будущем. И не только моем. Возможно, о будущем всей планеты. Так что я знал, как она должна выглядеть, понимаешь?

— Да. Я с вами согласна, у меня тоже были такие идеи. Но по поводу любви я в последнее время склоняюсь к чему-то… экстраординарному. Я сама выдумала эту концепцию, а теперь сижу и думаю, с кем ею поделиться, чтобы не показаться сумасшедшей! Она действительно интересная.