Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

— Что ж, буду рад послушать!

Мы как раз нашли яркие удлиненные желтые плоды и начали их срывать с веток.

— Ну, в общем, как-то раз я стала думать о том, что все люди любят только себя. В принципе, только себя и никого другого. Когда кто-то умирает, мы горюем. Нам лучше бы было, если б этот человек пускай болел или пускай был частично парализован, но лишь бы он был с нами. Правильно? Но если задуматься, этому человеку лучше будет там, на другом свете. Он не будет мучиться, у него не будет болеть. Чувство дискомфорта уйдет, взамен придет легкость и счастье. Знаете, что это? Это эгоизм. Мы нуждаемся в человеке, вот и все. Это нам надо, чтобы он был рядом, несмотря ни на что. А по поводу безответной любви. Вот многие люди отказываются от любимого, если он уже нашел свою половинку? Нет же! Никогда! Будут навязываться, писать записки, слать СМС, не думая о том, что прочитает жена или муж, и выйдет скандал. А еще и к ведьме какой-нибудь обратятся, чтобы помогла приворожить, и плевать, как этот обряд на него в итоге повлияет — конечно, если колдовство в принципе существует. То есть любимому человеку мы причиняем страдания! Где это видимо? Еще Тургенев отметил, помните? «О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей».

— Да! Это верно.

— Вот и доказательство, что любим мы только себя и делаем приятно только себе. Мы стремимся находиться рядом с теми людьми, с которыми нам приятно, а не которым приятно с нами, не которые нас любят. И вот я стала дальше копаться в вопросе психологии любви, откуда она может взяться, если любим мы только себя и докопалась до того, что самой стало страшно.

— Ну до чего же? Не томи. — Он даже плоды перестал собирать, уставившись на меня во все глаза.

— Мы любим самих себя в прежнем обличье, — выдохнула я. — Что скажете на это?

Минутное молчание.

— Не понял?

— Ну как, вы же сами сказали, что подсознание хранит информацию о нашем прошлом.

— О прошлом — да, но в этой жизни!

— Ну а почему? Я верю, что мы помним все прошлые жизни. И этот переход из одного состояние в другое, из мужчины в женщину — это так сложно для наших душ (которые точно всё помнят), что мы бессознательно ищем самих себя в других людях! — Я говорила пылко, наверно оттого, что наконец обрела благодарного слушателя, которому было интересно и который не перебивал. — И тот идеал, который был в вас заложен, он сложился не после первой любви, нет, это было гораздо раньше. С самого рождения вы помнили себя. Свою внешность, свой характер — из прошлой жизни. И вам так не хватало этого человека, что, повзрослев, вы стали искать самого себя в другом человеке. Чтобы снова любить его — себя! Ведь мы ищем не только какую-то определенную внешность. Мы ищем также и тип личности, и ведь неспроста пары бывают похожими друг на друга — душа же сохранилась! Да, характер достался от рождения новый, другие привычки и вкусы, внешность другая и пол, но в глобальном — в мировоззрении, в добродетели — вы сходитесь!

— То есть ты уверена, что пол каждый раз меняется? Что в следующем воплощении я буду женщиной?

— Да. Но природа иногда ошибается. И так на свет появляются — кто?

— Гомосеки! — с энтузиазмом выдал собеседник, включившись в навязанную игру. — Прости меня, нельзя так выражаться перед девушкой!

— Но вы правы! Розовые и голубые. Так же можно объяснить поведение транссексуалов.

— А?

— Ну, им просто надоело бороться с собой. Они помнят себя лучше, чем остальные, у них сильнее потребность в самих себе — в «прошлых» себе. Возможно, транссексуалы получаются из тех, кто намного сильнее остальных любил себя в прошлой жизни. Потому что остальным достаточно просто встретить кого-то похожего на свой идеал, любить его и видеть каждый день перед глазами, а им обязательно нужно чувствовать себя этим человеком, потому они решаются на смену пола. Они просто больше не могут терпеть вынужденное вследствие смерти и дальнейшего перерождения расставание с самим собой. Они устали с этим бороться. А трансвеститы переодеваются по той же причине. Они решили так себя приблизить к тем, кем привыкли быть. Хотя бы на какое-то время, пока они в одежде другого пола.

— Но ведь жизней, по твоей идеологии, у человека много…

— Да, но, наверно, миг смерти накладывает определенный отпечаток… И то, что всю жизнь мы любили кого-то, кем были в прошлой жизни, меняется с моментом смерти — мы начинаем уже любить самих себя. Просто… Ну не знаю, как бывает у других, но когда я увидела… ну, одного парня еще на первом курсе в институте, вот, я сразу поняла, что это он. Что это такой мужчина, о котором я мечтала всю жизнь, чей образ меня посещал еще в далеком детстве. То есть как я в младенчестве могла знать, что встречу его?

— Просто мы знаем свое будущее, — пожал Саныч плечами, оставаясь верным собственной теории.