Самец 96

История самого владельца данного увеселительного заведения была проста. Когда-то давно у себя на родине он был довольно успешным и перспективным молодым человеком, неплохо учился, занимался спортом и даже пел в церковном хоре. Всё изменилось, когда пытливый Рихард попробовал безобидную, на первый взгляд, травку. Она ему понравилась настолько, что с тех пор они стали неразлучны, практически единым целым. Казалось бы, травка — что тут такого? Но за ней как бы невзначай последовала более тяжелая «дрянь», способная ввергнуть в небытие и одурманить молодой, еще окончательно не окрепший ум.

Вскоре учеба была заброшена, и Рихард стал вплотную изучать лишь одну книгу — Уголовный Кодекс. О спорте также было позабыто. Лишь изредка он бегал «сто метровки», убегая от полиции. Из хора он тоже вылетел, когда батюшка прознал о пагубных привычках заблудшего сына.

Семейная лодка — Микроб в свое время даже был женат на довольно порядочной девушке — разбилась о неадекватный и криминальный образ жизни нашего героя.

Конечно, Рихарду пришлось посидеть и в местах не столь отдаленных. Но становления на путь исправления это, увы, не принесло. А вот связями и неким незначительным авторитетом в криминальном мире он благодаря этому обзавелся.

После очередной «отсидки» обиженный и окончательно разочарованный литовской пенитециарной системой Микроб решил, что пора «делать ноги» и затеряться где-нибудь на просторах Европы. Всему виной оказалось то, что им вновь вплотную заинтересовались соответствующие органы. А Литва в это время благополучно вступила в Евросоюз, поэтому выехать из родной страны оказалось проще. Благодаря чему наш герой и очутился в Норвегии.

Подводя черту под вышесказанным, подметим следующее: если младший братик Чесловас был тщедушным, мелочным прощелыгой с практически отсутствующими криминальными знаниями; средний Александрас уже имел определенный багаж знаний в данной области; то старший Рихард являлся отпетым уголовным элементом с немалым стажем «отсидки».

Несмотря на свой тяжелый и скверный характер, братьев Микроб любил, особенно Чесика — он пил мало, напивался быстро, всегда проставлялся, не задавая лишних вопросов и особо не умничая, на наркотики не налегал; в общем, был покорен и слабохарактерен. Младший без особого ропота устроился на местную рыбную фабрику, так как среди предприятий города не оказалось милых его сердцу мусороперерабатывающих заводов. Все честно заработанные деньги он отдавал Рихарду, как до этого в Германии Александрасу.

С Пикой было посложней — тот иногда в пылу спора проявлял маломальскую смекалку, изображая умника; пил и ел много и желательно на халяву; трудиться на найденной заботливым Микробом работе категорически не желал; лишь лоботрясничал и шлялся по городу все дни напролет в поисках неведомого счастья. Но всё равно он оставался родным и даже иногда нужным.

Сам глава данного братского подряда был вечно под кайфом, ни дня нигде не работал, потому что вечно занимался бордельными делами.

Квинтэссенцией же этого семейного воссоединения стало ухудшение обстановки в городке — благодаря бурной деятельности троицы показатели и статистические данные по количеству венерических и наркологических заболеваний резко возросли.

Такого открытого всплеска наркоторговли в своем небольшом городке спокойные по природе норвежцы еще не видели и даже не смогли припомнить.

— Я научу этих дебилов жизни. Ха-ха-ха! Сидят, баблом обросли. Говноеды, барыги сраные! Правильные, типо, все. Епт. Ха-ха-ха! — изрыгал свою точку зрения в адрес приютивших его норвежцев, брызжа ядом, нервный и немного ошалевший Микроб.

К чему был выплеск этой открытой злобы и агрессии? Непонятно. Возможно, просто потому, что Рихард любил учить жизни всех окружающих, а не только Чесловаса с Александрасом.

Однако предлагаю от норвежцев с их скучными бытовыми проблемами вернуться к нашему главному герою и его вечной заботе, связанной с повышенной потенцией.

У Чесловаса уже на второй месяц пребывания в Арендале снова начали «разбухать яйца», и ему ужасно захотелось опорочить непорочное, отдаться блуду и дикому разврату. Привезенная им и бережно сложенная в пакетик «Зина», увы, не спасала положения. Вся продырявленная и переклеенная скотчем, она, шипя, как проколотая камера от колеса, быстро сдувалась.

— Китайская подделка! Тьфу, говно! — выражал свое недовольство, обиженный Дабровольскис, отбрасывая Зинку в сторону.

Пожаловался на резиновую проказницу он и Микробу. Тот с мраморным лицом, повертев ее в руках, всё понял, вошел в суть проблемы, немного подумал и, проявив своеобразное благородство, решил-таки придти на помощь горемычному брату.

— Слушай, старичок, — на удивление убаюкивающим голоском как-то издалека начал он. — Смотрю тебя вообще плющит. Пора тебе с Веркой Два Евро знакомиться. А то загнешься тут. Епт!