Самгук саги Т.3. Разные описания. Биографии

/1385/ Ким Худжик. Ким Худжик — правнук вана (марипкана) Чиджына. В правление великого вана Чинпхёна он был назначен ичханом и управляющим (*ён) военным ведомством

(пёнбу). Великий ван очень (чрезмерно) любил охоту, и Худжик увещевал его: “В прежние времена у государей обязательно было десять тысяч забот на дню, [они] глубоко обдумывали [дела] и загадывали далеко [вперед], следовали прямым наставлениям верных (добродетельных) приближенных (правых и левых), неустанно трудились, не предаваясь праздным развлечениям. Поэтому [их] добродетельное правление было прекрасным, и можно было сохранить государство в [безопасности]. Ныне же Ваше величество что ни день разъезжает по горам и полям вместе с распущенными (бешеными) охотниками, которые выпускают соколов и собак, преследуя фазанов и кроликов, и не может сдержаться (остановиться) [в своей страсти]. Лао-цзы говорил: ”Быстрая езда и охота волнуют сердце (вызывают распущенность духа)”[1236], а в Шу [цзине] сказано: ”Если будет даже один из пороков — безудержный разврат во дворце или безумная охота за его пределами, — неминуема погибель”. Отсюда следует, что внутри неизбежно развращение души, а снаружи — гибель государства. Вашему величеству следует помнить об этом!”

/Ван не внимал ему, поэтому [Худжик] стал увещевать еще настойчивее, [но ван] не слушал. Потом Худжик [тяжело] заболел и перед смертью призвал трех своих сыновей и сказал [им]: “Я был слугой государя, но не смог помочь в исправлении его порока. Боюсь, что /1386/ не прекратятся его развлечения, которые могут привести [его] к гибели. Вот что я придумал: даже умирая, я не перестаю думать о государе, поэтому обязательно похороните мой прах (кости) у дороги, по которой великий ван ездит на охоту!” Сыновья так и поступили. В другой день, когда ван выехал [на охоту], вдруг на середине дороги раздался голос: “Не езди!” Услышав это, ван [удивился и] спросил: “Откуда этот голос?” [Один из] сопровождающих доложил: “Там находится могила ичхана

Худжика”, — и рассказал о том, что приказал на смертном одре [сыновьям] Худжик. Ван залился слезами и воскликнул: “Сей преданный муж даже после смерти не оставил увещеваний — так глубока его любовь ко мне. Если же я наконец не прекращу увеселений, то — живой или мертвый — с каким же лицом я предстану [перед людьми]?!” И больше никогда в жизни он не охотился.

*Нокчин. Его фамилия (сон — родовое имя) и прозвание (ча) не известны. Его отцом был ильгильчхан Субон. В двадцать три года Нокчин впервые был принят на службу и [прошел] различные внутренние и внешние (столичные и провинциальные) должности и на десятом году правления вана Хондока (818 г.), в год мусуль, был назначен

чипса сираном. В четырнадцатом году [своего правления] (822 г.) ван, не имея прямого наследника (сына), [который взошел бы на] трон, назначил своего единоутробного брата Суджона /1387/ соправителем чо[гуном] [и преемником] и поселил его во дворце Вольджигун. Тогда же каккан Чхунгон, который, став сандэдыном

и восседая в Зале управления делами (Чонсадан) Запретного дворца, ведал (предусматривал и определял) всеми назначениями на столичные и провинциальные должности, по болезни был вынужден оставить службу[1237]. Призванный государственный (придворный) лекарь, проверив пульс, сказал: “Болезнь укоренилась в сердце, поэтому необходимо лечиться отваром ”зуба дракона””[1238], а затем предписал отдых на двадцать один день. [На это время] ворота Присутствия (Томун) для посетителей закрылись (т.е. ведомство, ведавшее назначениями, приостановило работу). В это время [к сандэдыну] со срочным визитом явился *Нокчин и попросил принять, однако привратник отказал, и тогда *Нокчин сказал: “Ничтожный чиновник (я) явился отнюдь не в неведении, что сангван (верховный министр) из-за болезни отказывает посетителям, а только для того, чтобы передать его окружающим одно слово, которое сможет развеять тяжелые переживания верховного министра, и пока не увижу его, не осмелюсь уйти”. Привратник несколько раз отказывал, но наконец пригласил *Нокчина, и тот сказал: “Недостойный (я) слышал, что Ваше драгоценное тело не в порядке, так не утратил ли гармонию [Ваш] ток крови (кровеносная система) оттого, что, на рассвете отправляясь на службу, а поздно вечером возвращаясь, Вы подвергались воздействию холодных ветров и росы, отчего и утратили телесный покой? (Не лихорадка ли у вас?)” [Чхунгон] ответил: “До этого еще не дошло. Только голова кружится и в глазах рябит, да и духом безрадостен”. *Нокчин сказал: “Раз так, то от Вашей болезни не помогут ни лекарства, ни иглы (иглоукалывание), но /1388/ только слова в возвышенных беседах [могут помочь]. Не желаете ли выслушать меня?” [Чхунгон] ответил: “Вы не оставили меня в беде (вдали), осчастливили славным (своим) посещением. Я хочу услышать Ваши яшмовые (драгоценные) речи, которые очистят мой разум и душу”.