Самое важное о грыже

У мужчин существует еще одна модификация – мошоночная грыжа. То есть выпадение органа (обычно, прямой кишки) в область за мошонкой – между нею и анальным отверстием. У женщин такое почти не случается из-за другой анатомии органов таза. Зато у них эту грыжу вполне может заменить выпадение матки

. Как вариант, нередко во влагалище выпадает одна из труб яичников. Случаи пахового выпадения тела матки или маточных труб встречаются нечасто – чаще всего при беременности (особенно внематочной) или после травматического аборта. Но в случае паховой грыжи у женщины ее ущемление встречается втрое чаще ущемления такой же грыжи у мужчин. Впрочем, при любом расположении грыжи мы получаем, так сказать, конструкцию со следующими частями:

• выпуклость под кожей или внутренний карман, образованные прослойкой брюшины, вышедшей за мышечный слой через дефект в нем. Такое новообразование называется грыжевым мешком. И создает его, помимо брюшины, слой подкожного жира, а также сама кожа;

• «прореху» в слое мышц, через которую происходит выпадение. Эта «прореха» называется грыжевыми воротами;

• часть органа или весь выпавший орган, который образует грыжу или, выражаясь научно, грыжевое содержимое.

Конечно, грыжи бывают разные не только в смысле их расположения снаружи или внутри. Во-первых, многое зависит от размера ворот и, главное, состояния волокон, окружающих эти ворота. Одно дело, когда у нас лишь слегка выпячивается область кишечника диаметром 2–5 см, и совсем другое, когда под кожу может выйти полная его петля. В первом случае мы отделаемся легким несварением и газами. К тому же с очень большой вероятностью, что она сама вправится, едва мы ляжем на кровать. Во втором же шансы на ее постоянное самостоятельное вправление явно уменьшаются из-за большого собственного веса тканей. Плюс, когда выходит такой крупный «мешок», мышцы полностью преграждают путь пище, не оставляя буквально ни миллиметра зазора на этом перешейке. И потом, если вокруг грыжи волокна в отличной форме, шансы на ее дальнейшее расширение уменьшаются. Зато заметно увеличиваются шансы на то, что с каждым разом мышцы будут наносить тканям органа слишком ощутимую травму. А значит, выгадали мы на этом не так много, как кажется.

Во-вторых, немаловажно само происхождение грыжи. Например, грыжи, возникшие из-за продолжающегося рубцевания и истончения после операции, часто напоминают решетку для мясорубки. Соответственно, на месте подаваемого шнеком фарша нам нужно представить собственные внутренние органы. Впрочем, грыжи этого типа не слишком выпячиваются, и волокна, образующие импровизированную сетку, нефункциональны как мышцы.

Так что сам фарш мы здесь не получим – во всяком случае, не за счет их сжатия. Зато грыжа из-за рубцевания очень тяжело поддается лечению, так как уже запущенный процесс такого рода остановить почти невозможно. Рубцы – ткань жесткая, а сама мышца должна быть эластичной. Каждый раз, когда волокно с обширным очагом рубцевания напрягается, оно травмирует само себя. И процесс распространяется еще быстрее.

У послеоперационных грыж есть еще одно неприятное свойство. При операции скальпель хирурга оставляет шрамы не только на мышечном волокне, но и на брюшине. Причем в этом же месте. Оттого продолжающаяся дегенерация мышцы лишает опоры не только орган, но и брюшину. Ее запас прочности, конечно, высок, но не безграничен. И частое осложнение послеоперационных грыж заключается в разрыве брюшины с последующим выпадением органа непосредственно под кожу.

Кроме того, не будем забывать, что невропатические грыжи (случай с перерезанным магистральным нервным стволом, упомянутый выше) выглядят совсем иначе. Они могут сохранять отличную от любой другой грыжи структуру в течение долгого времени. В таких случаях опухолевидное выпячивание образует, прежде всего, само обмякшее волокно. И только потом – часть органа, которая на это волокно опиралась и, соответственно, теперь вываливается вместе с ним. С течением времени мышечного слоя на этом участке может и совсем не остаться, но это произойдет потом, через несколько лет. А до тех пор, естественно, такую грыжу не получится ни вправить, ни удалить, ни натренировать.

Таким образом, вопросы размера грыжи, особенностей ее происхождения и состояния окружающих волокон играют в прогнозе по ее лечению куда более важную роль, чем вопрос, какой именно орган подвергся выпадению. Тем более что если поначалу картина выглядит достаточно просто (так, как мы описали), с течением времени в грыжевом мешке начинают происходить явления совсем иного порядка. Иного потому, что они меняют картину поведения самой грыжи и свойства составляющих ее тканей. Что мы имеем в виду?