Самокат и блинчики

Возвращаюсь домой, пристраиваю свой самокат у стены в коридоре и отправляюсь в ванную. Нахожу пузырёк с зелёнкой и заливаю ею свои раны на ладонях. Морщусь и шиплю сквозь зубы. Некоторое время ощутимо щиплет, а потом боль успокаивается, и вместо неё появляется тепло. Становится даже немного приятно. Заживёт, и следов не останется. В отличие от моей душевной раны. Столько времени прошло, а как болело, так и болит. Легче вообще не становится. Пялюсь на пузырёк с зелёнкой. Ну почему, почему не изобрели лекарство от разбитого сердца? Так, чтобы залил его, пощипало бы немного, а потом всё прошло. Убираю зелёнку на место, она тут явно не поможет. Тут нужно что-то посильнее. Например, цианистый калий. Ну или крысиный яд, на худой конец. Но у меня ни того ни другого нет. Да и маму жалко, всё-таки она любит меня по-своему.

Глава 5

Просыпаюсь утром до будильника, от грохота и маминых проклятий, доносящихся из коридора. Скатываюсь с кровати и высовываю из комнаты голову.

– Я об твой чёртов самокат ноготь сломала! – мама суёт мне под нос палец. – Что ты его посреди дороги бросил?!

– Я его не бросал. Он у стеночки стоит и никому не мешает. Смотри, вообще, куда идёшь, – бурчу я и поправляю самокат.

– Он мне мешает!

– Это я тебе мешаю, а не самокат.

– Начинается! – закатывает глаза мама. – Давай завязывай со своей меланхолией и дуй в душ. Я иду завтрак готовить.

На майские праздники мама уезжает вместе со своим полковником в какой-то санаторий. Утром перед отъездом она говорит мне строго:

– Смотри, веди себя прилично. И не вздумай мужиков водить!

– Ну мам… – вяло отмахиваюсь я. – Какие мужики? Ты же видишь, что я ещё по Вальке страдаю.

– Вот и продолжай страдать. Есть только не забывай. И мусор выносить. Я там суп сварила и котлет нажарила. В морозилке кусок мяса, запечёшь в духовке, когда котлеты закончатся. И картошки сваришь. На крайний случай я ещё пельменей купила.

– Ну что ты, в самом деле, со мной как с маленьким? Я в состоянии дойти до магазина и приготовить себе что-нибудь.

– Ты и есть как маленький. Знаю я что ты приготовишь. Накупишь полуфабрикатов, да и те сожжёшь. Разбаловал тебя Валик.

Мамин телефон звякает входящим сообщением. Она читает его.

– Ну всё, мне пора. Меня Саша ждёт. – Целует меня в щёку, хватает чемодан и уходит.

Первого мая я выбираюсь на пару дней на шашлыки, к друзьям на дачу. Они честно терпят мою кислую физиономию и натянутые улыбки. Выслушивают как я на трезвую голову на все лады проклинаю Валика, а на пьяную – в красках расписываю его существующие и несуществующие достоинства и ною, что никогда не смогу его разлюбить. И я уверен, что когда я уезжаю домой, мои друзья выдыхают с облегчением.

Все остальные праздничные дни я в основном предаюсь унынию, в перерывах играю в онлайн-игры и катаюсь на самокате. В ту часть парка, из которой видно окна моей квартиры, я стараюсь не заезжать, чтобы не травить себе душу и не усиливать тоску по былым прекрасным временам.

После майских праздников опять начинаются трудовые будни. В первый же рабочий день мы с Иркой, как обычно, отправляемся на обед в торговый центр.

– Хочу борща, – мечтательно тянет Ирка и пристраивается в одну из очередей.

Я же торжественно обещаю себе не подходить к блинам и начинаю обход кафешек, который традиционно заканчивается… возле блинов.

Сажусь напротив Ирки, бросаю пакетик чая в стаканчик с кипятком и надрезаю блин с грибной начинкой. Пахнет вкусно.

Я уже почти доношу вилку с куском блина до рта, как замираю, глядя на Ирку. Она с аппетитом наворачивает борщ, закусывая его эклером вместо хлеба.

– Ир, ты не заболела? – с тревогой спрашиваю я.

– Нет. С чего ты взял?

– Может быть с того, что ты ешь эклер с борщом?

Ирка беззаботно пожимает плечами:

– Это вполне нормально для девушки в моём положении.

– В каком ещё положении? – Я округляю глаза. – Да ладно?!

– Почти три месяца уже.

Я вспоминаю Иркиного мужа, опять представляю Ирку со страпоном, натягивающую своего тщедушного литератора по самые гланды, и с трудом успеваю прикусить язык, чтобы не ляпнуть: «Да как у вас получилось-то?!»

Говорю жизнерадостно:

– Поздравляю!

Ирка запихивает в рот остатки эклера, облизывает пальцы и возвращается к борщу:

– Спасибо. Надеюсь, будет мальчик. И надеюсь, будет похож на мужа. Он у меня такой красивый… – Ирка мечтательно закатывает глаза и берётся за второй эклер.

Да какой он нафиг красивый?! Тощий дрищ в очочках, с волосами невнятного цвета! Однако я с энтузиазмом киваю. Кто я такой, чтобы критиковать её выбор? Особенно учитывая, что она даже ни разу не покривилась, когда узнала, что я по мальчикам.

– Ну а ты что? Как майские провёл?

– В гости ездил и на самокате катался.

– Познакомился с кем-нибудь? – выразительно играет бровями Ирка.

Аппетит моментально пропадает, и блин начинает казаться просто отвратительным. Утыкаюсь в тарелку с кислой миной.

– Нет. Знаешь, я пытался… Но Валька, гад, под кожей у меня сидит. – Я с силой комкаю и сжимаю салфетку.

Ирка с сочувствием заглядывает мне в глаза, тянется и кладёт на плечо руку.